Глава 1 - Запоздалые прологи
Пролог V
Банда отступников
Это была странная
банда.
——
1934
Неизвестная дата
Чикаго, штат Иллинойс
- Слышу... пепельный
крик. Так дождь нам ответил.
- Услышьте этот
скучный крик отчаянья. Это... Это цвет души, что призывает ветер, - сказал
мужчина, глядя на огромное водное пространство. Его глаза были скрыты полями
фетровой шляпы. - Говорят, что порывы ветра от великого озера Мичиган
непрерывно питают Чикаго, оживляя город. Спрашиваете, кто же они? И вправду, кто же…
Ветер, что дул со
стороны озера, подхватил слова из его уст и унес их.
Действительно, как и
сказал мужчина, Чикаго был оживленным местом богатства и состояния.
Он находился между
двумя великими городами - Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, соединяя восточные и
западные мегаполисы и процветая в устойчивом потоке бизнеса, людей и культуры с
обоих берегов. Железные дороги и каналы, ведущие в город, строились один за
другим, и спустя десятки лет с тех пор, как началось строительство, Чикаго стал
известным транспортным узлом.
Плодородную землю,
окружающую город, тоже использовали в полной мере; когда заявили о себе
фермерство и животноводство, Чикаго также стал известен как важный поставщик
продуктов питания.
Но затем, в 1871
году, Чикаго охватил внезапный пожар.
Никто не знал, где он
начался, но одно можно было сказать наверняка: он начался от такой маленькой
искры, такой незначительной, но вырос в бурный пожар, который сжег город дотла.
Позже его назовут великим
чикагским пожаром, и он внес большой вклад в пожарную безопасность всей страны.
Огонь бушевал несколько дней, и за это короткое время забрал жизни больше 250
горожан и сжег дотла дома десятков тысяч.
Но говорят, что
именно тогда Город ветров начал своё восхождение к славе.
"Ну, мы просто
должны всё перестроить", - говорили жители Чикаго. - "И в этот раз мы
сделаем дома из чего-то, что не горит".
На месте тлеющего
дерева и обуглившейся пшеницы выросли здания из камня и стали.
Они росли быстрее
травы, устремляясь в небо и превращаясь в громадные сооружения.
Первым стало Здание
домового страхования[1].
Первый в мире небоскреб
снесли в 1931 году, но были построены еще больше зданий, стремившихся занять
его место, они становились всё выше, словно стремились разрезать само небо, заполонив
городской пейзаж Чикаго.
Жители Чикаго хорошо
усвоили урок, который преподал им пожар, и город также заполонили бесчисленные
пожарные части. Под их защитой высокие здания Города ветров продолжали
множиться, и он снова стал великим мегаполисом.
В центре Чикаго
теперь было множество небоскребов - среди них башня Трибьюн, ставшая домом для
известной на всю страну газеты Чикаго Трибьюн. На самом деле, Чикаго мог
похвастаться тем же количеством небоскребов, что и Нью-Йорк... или даже
большим.
Это был настоящий
мегаполис, символ достижений всей истории Америки.
Вот там он и стоял,
между теми чудесными улицами и оплотом природы - великим озером.
Мужчина в фетровой
шляпе стоял на ветреном берегу озера, широко раскинув руки и медленно покачивая
головой со стороны в сторону. Когда он говорил, в голосе улавливалась явная
интонация актера мюзикла, но в то же время можно было бы уловить и чрезмерную
грандиозность, которую не смогли бы сымитировать ни в одном театральном
выступлении.
- Наблюдать за движением ветра. Наблюдать, как он колышет сухие листья водяной чумы. Наблюдать, как он сдувает гранулы песка, что полны влажности. Наблюдать, как он волнует храбрые лучи солнца. Наблюдать, как он перемещает воздух, неся с собой такой озноб, что отрывает плоть от костей. Во всём этом мы можем обнаружить скрытую божественную двойственность надежды и отчаянья. И всё же, эта разница температур даст рождение бессчетной силе.
Мужчина внезапно
замолк и потер подбородок, слегка бормоча себе под нос:
- Хмм. Нет,
"разница температур" - такой дешевый термин. Должно быть выражение
получше, но...
Поля шляпы скрывали
глаза мужчины, но, судя по отсутствию морщин на подбородке, казалось, он не так
уж и стар.
- Нет, мой друг!
Может быть, ответ лежит в твоём сердце. Скажи на милость, мой стойкий спутник,
что же у тебя на уме?
На вопрос никто не
ответил; воздух вокруг него наполняла лишь тишина.
- ...Был задан
вопрос, но лишь безмолвие в ответ... Как такое может быть? Вот и тишина
становится тьмой позади меня, ползет подо мной, дабы жадно взволновать землю
под моими ногами. Хлоп! Хлоп! О, о великий король, услышь же эту недостойную
мольбу! Услышь, как тишина восстает во мне, резко пожирая моё тело в оргии шума
и ярости, будто пытаясь погасить само моё сущууф.
Голову потряс сильный
удар, когда тишина у него за спиной ударила его в висок ногой с разворота,
хмуро глядя на него вниз.
- Дешевый? Это просто
слова, Поэт. Кто дешевый - это ты, Поэт. Всё в тебе, - сказала низким и хриплым
голосом девушка, ударившая его. Она не старалась скрыть презрение, глядя на
мужчину, когда тот сидел на корточках, потирая двумя руками пострадавший висок.
Это была молодая
девушка, около 20-ти лет, относящаяся к тому типу, которые выглядели
привлекательнее с нахмуренным видом, чем с улыбкой. Многие бы согласились, что
она красива, но необычная пустота в её глазах, казалось, создает невидимую
стену между ней и окружающими её людьми.
Что до её слов - она
не ругалась, но в её словах была прямота, целиком и полностью лишенная
женственности. Вместо этого в них была такая же пустота, как и во взгляде.
Однажды мужчина, которого она назвала Поэтом, сказал о ней: "Если бы
любимый отполированный мушкет убийцы мог говорить, он бы звучал, как она".
В противоположность
её голосу и взгляду, одета она была довольно мило. Вообще, её можно было бы
спутать с дочерью какой-то обеспеченной семьи, или даже за дворянку, если бы в
Соединенных Штатах было подобное.
Изящная и красивая
девушка смотрела вниз на Поэта и заговорила абсолютно холодным и пустым голосом.
- Ты уже забыл, что
господин Хью приказал нам залечь на дно, пока мы не начнем, Поэт?
Поэт взглянул вверх
на девушку и покачал головой.
- Конечно, нет. Я
подумал, что мои чувства оставят меня, их изгонит твоя чечётка на моём виске,
которая бросает вызов, как гравитации, так и достоинству человека. Но
оказалось, что поля моего разума действительно восхитительны. Ибо слова
господина Хью тут же начали собираться в моём мозгу, и голодные воробьи воспоминаний
возвращаются пировать.
В любом случае, взгляд
девушки не стал мягче.
- Если вопрос в этом,
- сказала она. - Как ты думаешь, что у меня на уме после этого безумия, которое
ты зовешь поэзией?
- О! О! О, Господь
небесный! О, Всевышний! Два демона предстали предо мной, обнажив клыки, и
сказали мне: "Ты будешь плясать в танце, словно под дождём кровавых слез".
Другими словами, любой мой ответ будет ничем перед лицом твоей ужасной бури
недолговременного, но всё же сильного гнева. Ох, печаль, гуманность всего этого.
- То, что ты сказал о
гневе, было близко. Но прости, ты ошибся. Я думала: "умри". Или,
говоря твоим языком, что-то вроде "да поглотит тебя геенна огненная во
веки веков".
- Ей-богу! Такая
бестактность лишь загрязняет дух слов! И к тому же, ставить действия прежде
слов – не что иное, как нелепость!
- А атеист, что взывает
к богу на небесах, нет?
Мужчина бесстрашно
поднялся на ноги.
- Это как раз-таки
наоборот. Вспоминая, что сказала безголовая кукла, сделанная из перьев... Мы не
верим в Господа, и именно поэтому он снизошел к нашим телам и приручил их, дабы
мы могли свободно называть его имя!
- Прости, что? До
меня не дошло 130 процентов из того, что ты только что ляпнул.
- Хмм... Философская
загадка, да? Что-то, что может быть больше сотни процентов. Чистый, но всё же
неопределенный парадокс. Молю, скажи же, откуда мир взял эти оставшиеся 30
процентов?
- Десять процентов из
того, что я не могу понять, что творится в твоей голове. Еще десять из того,
что не знаю, почему ты вообще существуешь. А остальные десять я добавила просто
так, ведь тогда мы получим тринадцать десятков, а тринадцать - несчастливое
число, - спокойно ответила девушка, оскорбив его и не проявив ни капли эмоций.
Поэт лишь тихо
кивнул:
- Мм. Ясно.
Он мягко улыбнулся,
будто наслаждаясь моментом.
В следующее мгновение
он бросил руки в грандиозном парящем движении, выгнув спину до такой степени,
что могло показаться, что его позвоночник перерезали пополам.
- Боже... Боже...
Боже! - прогремел он, скривив губы в рычании. - Одари же грехом их! Одари, дабы
я смог исполнить гнев твой! Одари, дабы я забил их до смерти дубинкой и утолил
жажду их останками!
- Ты псих, - плюнула
девушка, и эти слова могли описать его лучше, чем какие-либо другие.
А затем из-за их спин
донеслись еще два голоса.
- Эй, в чём дело?
Почему ты так кричишь, Поэт?
- Я-я видел это,
Сикль. Другие тоже заметят, если будешь так бить Поэта. Ага.
Один голос доносился
над их головами, другой - снизу. Девушка, которую назвали Сикль, повернулась,
чтобы поприветствовать новоприбывших.
- Рейл. Фрэнк. Вы
опоздали.
- Ничего не
поделаешь. Я имею в виду, что могу скрыть лицо шарфом и шапкой, но... ну, ты
знаешь Фрэнка.
- П-прости.
Сикль уставилась на
них. Один пожал плечами и улыбнулся, когда другой сжался, практически скуля от
страха.
Учитывая его
нерешительность, было странно видеть, что последний из этих двоих - которого
звали Фрэнк - был в несколько раз больше своего спутника. Он возвышался над
всеми остальными как минимум на семь футов, но что-то было не так в пропорциях
его тела. Голова казалась слишком большой для тела, будто кто-то взял ребенка и
раздул его до размеров взрослого человека. Размеры талии тоже были
впечатляющие, хотя было не ясно, благодаря чему такой размер - мышцам или жиру.
В общем, он казался куклой, сделанной из большого пивного бочонка, с
коренастыми руками и ногами, которые будто прицепили попозже.
С другой стороны, Рейл
просто выглядел, как грязный мальчик - такая же уличная крыса, которую можно
было увидеть в плохом районе. Он немного смахивал на марионетку, но по какой-то
причине казался холодным, что было ясно видно в его взгляде.
Однако он сильно
отличался в размерах с Фрэнком, но в нём было кое-что другое, что привлекало взгляд
так же, как и рост Фрэнка.
Его кожу во все
стороны пересекали швы, будто кто-то нарисовал на нём карту или, возможно,
петляющие железнодорожные пути. Судя по тому, что линии исчезали под одеждой,
можно было предположить, что швы покрывали всё его тело.
Шрамы вокруг рта
вытянули губы, так что казалось, словно он всегда слегка улыбается. Почти
казалось, будто он смеется над собой, над резким контрастом, созданным грозными
черными стежками и белой кожей.
Рейл был похож на
куклу, которую ребенок снова и снова резал ножом в приступе зависти.
Маленький мальчик
улыбнулся шире.
- Боже, трудно было
добраться сюда, да? В смысле, если бы кто-то заметил тебя, всё было бы
кончено. Ты не можешь даже влезть через обычные двери поезда, так что мы должны
были поймать товарный поезд, а потом не могли найти ни одного такого... Ну,
пришлось идти пешком. Не так ли, Фрэнк? Сколько миль мы протопали?
- П-прости...
- Ааа, я не виню тебя, Фрэнк! Это всё вина того
ублюдка Хью! О чём он думал, вызывая нас в такой огромный город? И еще сказал
быть незаметными?! Спорим, он сказал это просто, чтобы над нами поиздеваться!
Пока Рейл кидал
презрения на того, кого другие называли "господином", улыбка не
сходила с его лица.
Фрэнк неуклюже
взглянул на мальчика, не зная, что сказать, но Поэт лишь улыбнулся и широко
раскинул руки, будто собираясь поприветствовать его.
- Ах, подумать только
- ты прислал грешника так быстро, Господь мой! - вскрикнул он, восхваляя бога,
в которого не верил. - Созерцай, смотри, как этот мальчик, часть Ламии, часть
Лярвы, одарил яблоком Лилит нашего владыку и господина, наш абсолютный закон,
нашу погибель и спасение, наш порядок и нашу дружбу, господина Хью! Как
оскорбительно, как глупо, как грандиозно!
Пока он говорил, его
рука исподтишка скользнула во внутренний карман пиджака.
- Мы все обязаны
заплатить за свои грехи, и вот почему, Сикль, ты должна умереть ради мальчика и
пожертвовать свою душу на алтаре гха.
Когда мужчина
схватился за шляпу и горло, Сикль отдернула ногу и фыркнула, отвернувшись и
игнорируя Поэта.
- Поэт вызвался
заплатить за твои грехи, Рейл. Ну разве он не мил, - она остановилась, а затем
вздохнула, показавшись внезапно уставшей. - Слушай. Я не согласна с этим
идиотом, но тебе правда стоит хоть немного уважать господина Хью.
- А что, если не
стану? Пожалуешься на меня? Тогда всё и вправду будет для меня кончено, а?
А-ха-ха-ха-ха!
- Ты знаешь, что
господин Хью не настолько мелочен. К тому же, скорее всего, он уже знает, что
ты о нём думаешь.
- Ага... Ага, ты
права. Чёрт, ты права. И это тоже бесит меня! Ха-ха-ха!
Рейл откинул голову
назад и радостно засмеялся, но в глазах промелькнуло что-то темное. Это была
настоящая злоба, что терзала его, но он не особо старался скрыть её.
- Так кто еще с нами?
- спросил он, сменив тему. - Все? Это будет что-то вроде воссоединения семьи
Ламии!
- Только Лиза и Чи.
Адель всё еще охраняет Тима. Кристофер пропал.
- Что? Они всё еще не
нашли Криса? - широко раскрыв глаза, спросил Рейл.
- С тех пор, как
Близнецы видели его в последний раз, прошел год, - тихо сказала Сикль. - Лучше
приготовиться к худшему.
- ...Ага...
На лице Рейла
промелькнула тень. Однако улыбка не исчезла, так что, возможно, швы и вправду
держали её на месте.
Пеструю банду накрыла
мрачная тишина, которую прервал тот, кто точно не имел тонкости в словах.
- Неожиданное
предзнаменование сияет среди надвигающихся сумерек. Тьма ночи останавливает
время, а мы живем ежедневно пытаясь преодолеть это время. Действительно,
удивительно. Однако! Ааах, однако! Я не устал от времени. Я просто устал от
абсурдности, что кормит меня без конца. Сколько раз мне суждено пересечь эту
реку времени прежде, чем я встречусь с тем, кого ищу? Сколько мне еще блокировать
реку прежде, чем я сделаю канал?
- Кажется, я сказала
тебе заткнуться, Поэт. Я уже говорила, и повторю снова: этот бессмысленный
поток слов, который ты зовешь поэзией, оскорбляет настоящих поэтов, - раздраженно
плюнула Сикль снова оправившемуся Поэту.
Рейл, с другой
стороны, который вообще не понял смысла слов Поэта, просто улыбнулся и
засмеялся:
- Интересно, что он
хотел сказать.
- Он сказал, что
устал ждать.
- Ух ты, Поэт. Как
тебе удалось с ходу превратить такую короткую фразу в что-то настолько длинное?
Думаю, ты что-то вроде гения. Хотя, с другой стороны, ты слегка чудаковат, -
хихикнул Рейл, а Поэт тихо покачал головой.
Он спокойно подошел к
мальчику и положил ему на плечо руку.
- Что? В чём дело,
Поэт?
- Рейл... Слушай, что
я собираюсь сказать и слушай внимательно. У речи есть сила. Не важно, в форме
она букв или языка жестов, сказана вслух или написана, это хорошо - быть
способным выразить себя, и более того, передать себя кому-то другому.
Рейл с любопытством
смотрел вверх, задаваясь вопросом, почему Поэт вдруг решил заговорить обычным
человеческим языком, но глубокие поля шляпы закрывали глаза мужчины.
- Речь может выразить
что угодно в этом мире. Один раз увидеть - сто раз услышать. Но десять тысяч
слов могут изобразить то, что видит человек более ярко, чем любая картина, а
сто тысяч слов заставят картину казаться ничтожной... Миллион слов может изобразить
саму структуру мира.
Рейл захлопал ресницами
в блаженном неведении.
- В словах - сила.
Поверь в слова в полной мере и, как и я, ты сам захочешь держать эти слова
ближе, словно любимого человека. Но, увы, я сам еще не способен овладеть силой
контроля над законами вселенной через слова. Так что мне остается положиться на
твою силу оказывать влияние на физический мир и отправить Сикль вааарк.
- Не слушай его. Он словно
трещина для твоего мозга.
Сикль хватила Поэта
за воротник и скрутила, заставив позвоночник мужчины принять интересное
положение. Но Рейл лишь слегка надулся.
- Ааа, я хотел
услышать, что он скажет. Ты знаешь, что он не каждый день становится таким серьезным.
- Может быть, но я не
хочу, чтобы ты подорвал меня.
Сикль криво
ухмыльнулась и осмотрелась, будто кого-то ожидая.
- Как бы то ни было.
Я думала, что Лиза уже должна была связаться с нами...
——
Поодаль от странной
банды стояла группа людей, которые следили за каждым их движением.
- ...Это они?
Они присели за
деревьями соседнего леса, вдалеке от берега, и с сомнением смотрели на Поэта и
его спутников.
- Ага, это они.
Смотри - все совпадают с описанием, которое мы получили.
- А то. Кто бы спутал
того огромного тупицу с кем-то еще? - сказал один из них, пялясь в бинокль на
большого ребенка. Он смотрел, как Фрэнк неповоротливо зевнул, а затем осмотрел
других людей, собравшихся там.
- Вот чёрт. И на лице
ребенка швы. В яблочко. Не уверен только, что остальные двое совпадают с
описанием, но...
- ...Если нет, то,
думаю, им просто не повезло.
- Ага. Не наша вина,
что у них фиговая удача.
- Нет, сэр.
Мужчина невесело
усмехнулся.
Они были одеты в
тренчкоты и фетровые шляпы. Возможно, не так уж неуместно, чтобы привлечь
внимание, но опасная атмосфера вокруг них очевидно подсказывала, что они совсем
не обычные люди. Они преступники. Гангстеры.
В частности, человек
с биноклем выделялся бы даже в толпе. Его лицо пересекал длинный шрам, повреждая
щеку.
- Так что будем
делать, парни? Думаю, мы сами должны позаботиться об этом? - спросил один из
них, смех стек с его лица, словно вода. Его место заняло что-то мрачное и
холодное; казалось, будто он сможет перерезать глотку так же легко, как кто-то
другой отделит от рыбы филе.
- ...Не-а, - сказал
мужчина с биноклем, всё еще глядя на Ламию вдалеке. - Не нужно действовать
преждевременно. Может, они и похожи на кучку клоунов, но босс говорит, что они
самые чокнутые наемники в запасе у Хью.
Он слабо усмехнулся,
но, тем не менее, был начеку, отдавая приказы:
- Зовите остальных.
Мы позаботимся о них и...
- И что?
Он замер.
Голос пришел из
ниоткуда.
Он не мог понять,
откуда он взялся, но знал наверняка, что он не принадлежал ни одному из его
людей. Это был женский голос, знойный и соблазнительный. Внезапно встретившись
с неизвестной угрозой, мужчина чуть опустил свой бинокль.
Но женщины там не
было.
Как и его людей.
- А?
Мужчина почувствовал,
как сердце замерло, когда он напрягся. Но напряжение было не от простой
готовности, как несколько секунд назад, а от страха за свою жизнь. По спине
стекал пот, пока он в отчаянии пытался обуздать ужас, который грозил завладеть
им, осматриваясь и пытаясь понять, что только что произошло.
И наконец, он увидел.
На земле лицом вниз
лежали два тела. Это были его друзья, с которыми он говорил пару секунд назад.
- Э-эй, эй, ребята...
Он медленно опустил
взгляд вниз. Слова едва покинули его губы, как он понял, что они оба уже
потеряли сознание.
В их затылках торчали
странные круглые диски.
Они вспыхивали
серебром на солнечном свете, словно ангельские нимбы; они были так глубоко в
плоти и кости, что вокруг металла не было ни капли крови.
Мужчина с трудом
сглотнул, видя всё своими глазами, но отказываясь смириться с этим.
- Кто вы такие? -
спросил мужской голос позади, но его пустой голос заставил фразу прозвучать
больше как утверждение, чем вопрос.
Мужчина обернулся, в
этот раз медленно, и увидел...
Первое, что он увидел
- ряд клинков.
Затем он посмотрел
выше и увидел мужчину, чьи волосы были сплетены назад в длинную косу. Его
одежда, а также цвет кожи и волос явно говорили о том, что у него восточные
корни, но, кроме этого, сказать что-то наверняка было трудно.
Азиат вздохнул, почти
с жалостью, и поднял клинки.
- Вам не повезло.
- Вот и всё.
——
- Простите, что
заставили вас ждать, дорогие.
Казалось, женский
голос донесся из ниоткуда, но ни Сикль, ни Поэт не придали этому большого
внимания.
- Ты должна
извиниться, Лиза. Знаешь, сколько нам пришлось стоять тут, слушая "поэзию"
этого идиота, потому что ты решила прийти сюда лично?
- Оооох, слушайте же
голос, доносящийся из тьмы! Созерцайте же отравленное сладкое яблоко, что он
несет, но вот! Приходит время и уходит, а море отчаянья теперь обтекает нас.
Обтекает нас, молвлю я! Яблоко перезрело, перебродило настолько, что сам яд
разлагается, что даже наши мозги разлагаются. Ох, отчаянье. Да не уйдет никогда
на убыль полная луна ярости.
- ...Ты мог бы просто
сказать: "вы опоздали", милый, - растерянно сказал голос Лизы. Её всё
еще не было видно.
Вместо этого, услышав
голос Поэта и нахмурившись, к ним подошел азиат.
- Ты всё еще так
говоришь. Ты даже хуже, чем был, пытаясь заразить этим Кристофера.
- Кристофер! Ах, да,
юный Кристофер был единственным из вас, чья душа отвечала на зов моих слов!
Если бы он только преодолел эту мерзкую привычку превращать поэзию в песни! Но
да, да. Я понимаю. В конце концов, мои поэмы всё-таки отрастили корни в его
сердце.
- ...Как насчет
этого. Я буду молчать, а ты следуй за мной.
- Даже не пытайся с
ним говорить, Чи. Каждое его слово только отупляет здесь всех.
Азиат, Хонг Чи-Мэй, фыркнул
и обратился к Сикль.
- Хмф... Не важно.
Взгляни на это, - сказал он, доставая из кармана бумажку.
- Что это?
- Ч-что-то о нас?
Рейл и Фрэнк стали
вокруг бумажки, гладя на неё из разных точек. На бумаге были описаны их
физические характеристики и даже что-то похожее на простой рисунок Фрэнка.
- ...Эй. Серьезно,
что это?
- Это было у людей,
которые наблюдали за вами из леса.
Бумажку окропляли
яркие пятна крови, которые говорили о том, что он не привел никого из них с
собой - говорили всё о постигшей их судьбе.
Сикль нахмурилась.
- Ты ведь узнал, на
кого они работают прежде, чем убил их, верно?
- Я собирался, но
последний напоролся на мои клинки раньше, чем я успел допросить его. Я не
ожидал подобной решительности.
- И у них не было
ничего, что подсказало бы, кто они. Если бы я знала об этом, то подождала бы,
пока они не позовут своих дружков, - с грустью сказал голос Лизы, продолжив
объяснение Чи.
Остальные переглянулись
и напряглись, когда узнали, что за ними следили, но единственным, кто казался
растревоженным, был Фрэнк.
- Ааа, так что нам делать?
Кто-то шпионит за нами?
- Ага. Весело, не так
ли? - сказал, улыбаясь, Рейл. - Расслабься и наслаждайся, Фрэнк. К тому же,
Хью, скорее всего, приказал нам залечь на дно, да?
- Верно, - сказала
Лиза, тихо хихикнув. - Честно говоря, он еще даже не решил, где приступить к
плану - здесь или в Нью-Йорке. Он хочет увидеть, куда отправятся федералы, и,
пускай они заглотнули наживку в Нью-Йорке, Небула и сенатор Бериам не были так
же отзывчивы.
- А? Погоди, ты
имеешь в виду, что если всё пойдет плохо, мы просто вернемся домой, ничего не
сделав?
- Это я и имею в
виду. Сначала я думала, что всё делать придется нам, поскольку федералы не
знают наших лиц, в отличие от Тима и его друзей, но...
- Но?
- Но это было до того,
как Чи нашел эту бумажку.
На этот раз Лиза
говорила серьезно, и ровный тон её голоса всех напряг.
- Если бы тут
описывались только Рейл и Фрэнк, мы могли бы просто приписать им что-то, что
они пошли и сделали, пока не участвовали в задании, но... Тут есть описания и
Сикль, и Поэта, и Чи. Даже имена членов Лярвы Тима. И другие группы, вроде
Ритма и Времени.
- ...Что происходит?
Бериам знает меня в лицо, но когда он узнал об остальных?
- Если бы я знала, мы
бы не говорили об этом. На худой конец, нам придется побыть приманкой, пока
группа в Нью-Йорке выполняет работу.
Никто не видел лица
Лизы, но и по голосу можно было определить, что всё очень серьезно.
Сикль прищурила глаза,
и даже Поэт на время заткнулся.
Только Рейл казался
абсолютно беззаботным, всё еще радостно улыбаясь, доставая из кармана маленькую
бумажную трубку, размером с его большой палец.
- Ну и что? Какая
разница, кто они такие? Мы просто можем использовать себя как приманку и
выманить их.
Сказав это, он
обмотал бумажку вокруг трубки и, казалось, достал что-то оттуда, а затем
развернулся и бросил в озеро. Вопреки сильному ветру она, описав изящную дугу,
улетела к озеру.
- А затем мы просто
подорвем их. Конец.
На мгновение темные
воды озарила яркая вспышка.
А затем взрыв.
Всего на мгновение
озеро Мичиган вспыхнуло в великолепной вспышке света и звука; в следующую
секунду там были лишь вспененные волны, дым и легкий запах пороха,
задержавшийся в воздухе.
От бумажки, которую
нашел Чи, что могла бы стать важным ключом, остался лишь пепел.
Но казалось, никто не
собирался ругать Рейла за его безрассудность. Кое-кто был слегка растерян, но
они не были полицией, что могла бы проверить бумажку на отпечатки.
Чи раздраженно покачал
головой.
- Этот взрыв был
больше прежнего. Впечатляет.
Однако Рейл на
удивление ответил лишь кривой ухмылкой.
- Ха-ха-ха. Прости,
но на самом деле это не моё.
- Хмм?
- Я узнал, что это
использовалось в карьерах и для спецэффектов в Голливуде, так что купил всё,
что нашел. Они сказали, что получили товар у девушки немного старше меня, но...
эм. Какая разница, кто создатель? Важно то, что теперь это моё.
Чи промолчал, а
ухмылка Рейла приобрела самоуничижительный оттенок.
- Не похоже, что моё
имя останется в истории.
Секунда неловкого
молчания, а затем Рейл отвернулся и отправился в город, будто ничего не
произошло.
- В любом случае.
Если Хью надумает чего-то, сообщите мне через одного из Близнецов. А пока я
повеселюсь.
- Погоди, Рейл!
Опасно быть одному, - сказал Фрэнк, потопав за ним.
- О, кстати, - сказал
голос Лизы, когда Рейл всё еще слышал её. - Там в лесу три трупа. Можешь быть
так добр, и позаботиться о них по пути?
- ...Хах! Просите ребенка
позаботиться о трупах! И вы, взрослые, еще удивляетесь, что я вырос таким!
- Это закаляет
характер, дорогой. Ты уберешь их, верно?
- ...Ага, не важно. Я
ненавижу тебя, Лиза.
Рейл поднял руку,
показав, что понял задачу, и ушел с Фрэнком на хвосте.
Чи наблюдал за ними.
- Рейл еще больше
смахивает на Кристофера, чем раньше.
- Угу. Он ненавидит
господина Хью, но восхищается Крисом.
- Тц. Кстати, о
Крисе. Интересно, чем он сейчас занят, - сказал Чи. Судя по голосу, он ни
секунды не верил в то, что Кристофер мертв, несмотря на то, что понятия не
имел, где его друг.
С другой стороны, Лизе,
казалось, было наплевать.
- Слушайте! - сказала
она. - Когда мы теперь все здесь, ляжьте на дно и постарайтесь, чтобы вас не
заметили те, кто распространяет эти листовки. Близнецы сообщат детали, как
только господин Хью всё решит.
Чи и Сикль кратко
кивнули, а Поэт снова широко развел руки в стороны.
- Ну конечно! Заставь
нас ждать прямо с этой ночи, прямо с этого момента! Заставь нас ждать приказа
господина Хью. Я умоляю, заставь нас ждать. И в неизвестный миг, когда мы
услышим его голос, да окрасятся улицы нашими цветами. Ааах, ааах. О, вы
прикованы, святы, жалки да невежественны. Связаны в тюрьме, о которой не
знаете, что позволит вам окрасить мир!
- Он настолько меня
бесит, что в голову приходит мысль об убийстве.
- Всё, что окрасится
твоими цветами, скорее всего, слетит с катушек, Поэт.
- Заткнись на веки
вечные, Поэт.
Сказав это, члены
Ламии развернулись и пошли каждый своим путем, выбросив из головы бред Поэта.
Поэт, который остался
один в тишине, на секунду помедлил, убедившись, что они все ушли - даже Лиза.
- Мир, окрашенный в
цвета господина Хью и нашей странной банды, хмм. Станет ли этот мир для людей
Неверлендом, или же Гадесом? Нет, возможно, никто даже не заметит, что мир
изменился. В этом случае, заключенные в этой тюрьме, несомненно будут,
словно...
Поэт глубже надавил
на шляпу, представив события, что могут произойти.
Казалось, будто он
хотел выразить соболезнование грядущим дням.
- ...Безумные жители
Страны чудес.
——
Пока Поэт погрузился
в размышления, Фрэнк и Рейл столкнулись с другой проблемой.
- А?
Озадачившись, Рейл
снова огляделся.
- О чём говорила Лиза?
Здесь нет никаких трупов.
Его слова потерялись
меж деревьев, без слушателя и без ответа.
Со стороны озера дул
сильный борей, но там не было ни капли крови, дабы подсказать, где находятся
тела.
Вместо этого рядом с
ними скользил прохладный ветер, приставучий и надоедливый, словно живые побеги.
[1]
The Home Insurance Building (Хоум-иншуранс-билдинг, Здание домового
страхования) — первый в мире небоскреб, построенный в 1885 году в Чикаго, США,
снесен в 1931 году.
Комментариев нет:
Отправить комментарий