Шумиха! 1934 Алиса за Решеткой - Тюремный Эпизод [Глава 2 - ч.II]

Глава 2
II. Давайте попробуем начать разговор

Нью-Йорк

Улица Миллионеров

Это всё началось с Карнеги.

В 1901 году Эндрю Карнеги построил поместье на Пятой авеню, запустив механизм, который превратил абсолютно невзрачную улицу на задворках Манхэттена в место мечты. Теперь она также известна как Улица Миллионеров, и полна потрясающих домов, построенных теми, кто собрался там, следуя за железным бароном. Большинство из них имели схожее происхождение с самим Карнеги - их огромное состояние было построено благодаря одному поколению проницательной работы в бизнесе.

Сама улица, как и те, кто жил на ней, олицетворила американскую мечту о дорожке из грязи в князи. Она стала частью этой мечты; те, кто мечтал о богатстве и славе, обещали себе, что однажды тоже построят свой собственный дом на Улице Миллионеров.

Даже те, кто утверждал, что деньги еще не всё, вынуждены были признать, что были люди, которые действительно нашли счастье благодаря богатству, и этих людей можно было найти на Пятой авеню.

И в этом месте, где осуществлялись изумительные богатства и мечты, кое-кто плакал.

Это был юноша, чье грустное выражение лица было прямо противоположно тому, что стоило ожидать от человека, живущего в роскоши.

- Ооох... О нет, о нет...

- Ну же, Джакуззи. Прекрати. Ты столько плачешь, что и мне уже грустно.

- Ооох... Н-но... Э... В смысле, п-п-прости, меня, Нис....

Молодой человек прижался щекой к мраморной колонне, а его слезы капали и впитывались в красный ковер.

Грозная тату на его лице в виде до безобразия кривого меча могла произвести на обычного наблюдателя впечатление закаленного мужчины, который редко когда может проронить слезу. Но, если присмотреться, было видно, что он по-прежнему обладал многими качествами подростка, а благодаря заплаканным глазам было легко представить, как плачет его сердце.

Девушка, стоявшая рядом с ним на коленях, пытаясь успокоить его, тоже выглядела своеобразно.

Она была молодая, возможно, того же возраста, что и юноша в слезах. Она была довольно красивой, но её внешность омрачал шрам на лице, затрагивающий правый глаз, и черная повязка, которую она носила из-за этого. Шрамы и повязка дополнялись очками, которые были весьма некстати. Очевидно, она не тот человек, которого ожидаешь увидеть на Улице Миллионеров.

И они были не одни. Несколько людей собралось вокруг странной парочки, и они также больше походили на банду недовольных не из самого лучшего квартала города.

- Н-но, Нис, подумай только... Мистер Грэхэм, он... он...

- Не расстраивайся, Джакуззи. Если будешь и дальше плакать, он не сможет продолжить свой путь.

Зрители повернулись друг к другу, шепотом споря о том, что они только что услышали.

- Погодите-ка, что происходит?

- А?

- Да что произошло? Кто-то умер?

- Нашёл, кого спросить. Когда я вернулся, Джакуззи уже плакал.

- Кстати, не думаешь, что эта его привычка потихоньку пройдет с возрастом?

- Думаешь, у него скоро слезы закончатся?

- И вообще, откуда у нас слезы берутся? Я где-то слышал, что они льются из мозга.

- Ух, боже. Что-то вроде соплей мозга? Жуть какая.

- Джакуззи, говорит о смерти, плачет. Плакать... умереть. Ммм... Кто-то умер?

- Хья-ха.

- Кья-ха.

- Чёрт, не знаю, что происходит. Эй, Йон, чего он рыдает на этот раз?

- Ох, эмм, что ж. Помните Грэхэма Спектора?

- Кого?

- Правда не помните? Ну, он вроде как главарь бандитов этого района, а когда мы впервые появились в Нью-Йорке, у нас было что-то вроде потасовки с ним. Затем он однажды помог нам, у нас было что-то вроде приключения, а сейчас он прикрывает нас. Оказалось, что он хороший человек и преданный друг.

- Хах, понятия не имел об этом.

- Ну, а должен был. Знаешь склад в доках, который служит нам убежищем? Это Грэхэм дал нам его... хотя, впрочем, думаю, формально земля принадлежит кому-то другому, так что мы всё равно используем его без разрешения.

- Ух ты, я и об этом не знал. Так чего он рыдает? Этот Грэхэм умер?

- Хья-ха.

- Конечно, нет. Если бы всё было настолько серьезно, Нис дала бы ему время оправиться.

- Что? Так он жив? Разве Нис не сказала что-то вроде "не сможет продолжить свой путь"?

- Она имела в виду, что он переезжает в Чикаго, идиот.

- Чикаго?

Остальная банда внезапно собралась вокруг Йона, вклинившись в разговор, когда с губ ирландца слетело название города, в котором было их старое убежище. Они всё еще считали его домом; покинуть это место их заставил конфликт с местной мафией.

- Что ты только что сказал? Чикаго?

- Погоди, то Чикаго? Город ветров? Эй, кажется, я слышал об этом месте.

- Может, потому, что мы жили там, тупица.

- Чёрт, я уже скучаю по нему.

- Думаете, они помнят нас?

- Думаете, Руссо всё еще там?

- Интересно, когда нам удастся вернуться.

- Зачем это? По мне, так лучше жить в этом огромном доме.

- Хе-хе.

- Хья-ха.

Джакуззи не слышал ни одного слова, по-прежнему озабоченный тем, что было у него на уме.

- Но, Нис, я во всём виноват! Мистеру Грэхэму пришлось увеличивать свою территорию, потому что мы забрали кусок его владений! И это заставило его переехать на территории больших банд, а теп... теперь они за ним охотятся, а я не знаю, что делать...

- Поэтому он и отправился в Чикаго - там он в безопасности. Сказала же, не волнуйся об этом.

- Н-но он сказал, что собирается помочь знакомым мафиози... а потом он, он сказал мне позаботиться о себе потому, что он, возможно, никогда не вернется, и, и я не мог остановить его, но я не могу вернуться в Чикаго и помочь ему, и, но, что же мне делать...

Джакуззи продолжал жалобно всхлипывать, измучивая и загоняя себя в угол.

Остальные члены банды вздохнули и приготовились к долгому ожиданию, пока Нис удастся с трудом вытащить Джакуззи из его слезливого состояния.

Впрочем, один человек не собирался сидеть и смотреть. Она подошла со спины Джакуззи и сильно ударила по его голове книжкой, которую держала в левой руке.

Джакуззи вздрогнул и поднял взгляд, слезы всё еще текли по его щекам, и он увидел блондинку, которая смотрела на него, сурово нахмурившись.

- О чём ты думаешь, Джакуззи? Если продолжишь столько плакать, ты сотрешь с лица этот красивый рисунок!

- Ми-Мирия?

Пойманный врасплох, Джакуззи непроизвольно дотронулся до своей татуировки, дыхание перехватило глотку. Его пальцы не были в краске, но он всё равно обратился к Нис, чтобы убедиться:

- О-она всё ещё на месте? Я не размазал её?

- Не переживай, Джакуззи. Не помню, что слышала, чтобы у кого-нибудь из-за слез стерлась тату.

- Фух...

Эта тату многое значила для него, Джакуззи положил руку на лоб и глубоко вздохнул от облегчения, удостоверившись, что она цела и невредима, и его лицо посветлело, будто с плеч упал огромный груз.

Мирия улыбнулась и сказала:

- Видишь? Разве она не выглядит лучше, когда ты не плачешь?

И как продолжать плакать перед такой солнечной улыбкой?

На самом деле, Мирия была немного старше Джакуззи, но из-за её беззаботного настроения трудно было сказать, кто старше - она или члены банды Джакуззи.

Джакуззи вытер слезы и улыбнулся ей в ответ:

- Конечно! О чём я думал, когда плакал из-за такого пустяка, когда Ай...

Он замер, словно кролик, попавший в свет прожекторов, когда на него уставились его друзья, их взгляды упрекали его без слов.

Джакуззи секунду сидел с открытым ртом, поняв, что только что чуть не вырвалось из его рта, а затем ахнул, посмотрев на лицо Мирии.

- Эмм... Э... Мирия…?

Волосы скрыли её, так что никто не видел выражения на её лице, но потому, как опустились её плечи, очевидно было, что её солнечное настроение пропало.

- Айзек, - прошептала она так тихо, что этого не было бы слышно, если бы не внезапная тишина.

Имя, произнесенное, будто в молитве, осталось без ответа. Может, это было последней каплей потому, что из горла Мирии вырвался всхлип, а плечи задрожали.

'Ой, она плачет.'

Подростки вокруг неё отвернулись и, неловко переминаясь с ноги на ногу, затаили дыхание в ожидании того, что будет дальше. Скорее всего, она скоро расплачется - её лицо исказилось в печали.

Но вместо этого Мирия тяжко сглотнула, не дав себе разрыдаться. Прикусив губу, она отвернулась и схватила ближайшую дверную ручку.

- ...Я не буду плакать.

- Мирия...

- Нет, я в порядке! Простите за беспокойство. Слезы ничем не помогут, верно?

Она развернулась к ним, а на её лице была такая же, как всегда, улыбка. Но то, что она говорила быстрее, чем обычно, практически спотыкаясь через слово, указывала на то, что даже её маска храбрости была, в лучшем случае, непрочной.

- Айзек говорил, что я нравлюсь ему больше, когда улыбаюсь, а когда счастлив Айзек - счастлива и я! Так что, я не собираюсь плакать! Вот так!

И с этими словами она распахнула дверь и выскочила, захлопнув её за собой в неистовом шквале энергии.

Члены банды Джакуззи обменялись беспокойными взглядами.

- "Я не буду плакать"? Разве она не плакала три дня подряд, когда пришла к нам месяц тому назад?

- Ага, помню. А потом Джакуззи начал плакать вместе с ней. Боже, ну и головная боль...

- Хватит уже! - выкрикнула Нис, и хихиканье тихо скончалось внезапной смертью.

- Э-эй, спокойно, Нис. Это просто шутка.

Джакуззи наблюдал, как его друзья отступили, подняв руки, чтобы успокоить Нис, и снова загрустил.

- Ох, я не должен был говорить это. Я-я ужасен...

- Джакуззи, ты тоже прекрати! Снова начнешь плакать без причины!

- П-прости, Нис... Н-но... ооох...

И всё началось сначала, словно комедийный фарс. Йон вздохнул и покачал головой, обратившись к азиату, который стоял рядом:

- Кстати, Фан. Разве не Шейн успокоила Мирию?

- Ага, не ожидал этого. Они ведь не часто встречались до этого, да?

- Угу. А где она? Я весь день её не видел.

- А, Шейн? Она пошла прогуляться.

Йон открыл рот, чтобы спросить куда, а затем закрыл его, сам додумавшись до самого вероятного. Впрочем, Фан хихикнул и всё равно сказал ему.

- У неё свидание с мистером Уолкеном.

——

Нью-Йорк

Парк Мэдисон-Сквер

Погруженная в размышления девушка сидела на скамейке в парке недалеко от Пятой авеню.

Парк Мэдисон-Сквер был словно зеленым всплеском посреди серого города.

Если посмотреть на обнаженные кроны деревьев, стальные силуэты Эмпайр-стейт-билдинг и других небоскребов Нью-Йорка, выглядывающие из-за голых веток, служили спокойному парку потрясающим, невероятным фоном.

Он был гораздо меньше Центрального парка, но это лишь усиливало ощущение оазиса среди бетонной пустыни, который привлекает внимание проходящих мимо пешеходов, и изгоняет их тревоги, когда они входят внутрь.

Шейн Лафорет сидела одна в этом зеленом убежище, отсутствующе наблюдая за детьми, которые играли в бейсбол в снегу, выпавшем накануне.

Она думала о том, что случилось около месяца тому назад, когда одна из друзей Джакуззи объявилась на их пороге.

Честно говоря, Шейн тогда не очень хорошо знала Мирию. Всё, что ей было известно - время от времени эта женщина приходила в гости к банде Джакуззи. Иногда она баловалась, а иногда и помогала с каким-то делом, которым была занята банда, в основном поддерживая более-менее хорошие отношения с её друзьями. Шейн слышала, что однажды она спасла жизнь Джакуззи, и банда, очевидно, была рада ей. В любом случае, у Шейн не было никакой к ней личной неприязни.

Но когда она появилась одна перед дверью, Шейн тут же поняла, что что-то не так.

Мужчина, который всегда был рядом с ней, не пришел. Шейн не была хорошо знакома ни с Мирией, ни с Айзеком, но со временем она начала считать этих двоих одним целым, целым лишь тогда, когда они были вместе.

Она подумала, что он, возможно, попал в передрягу.

В таком случае, скорее всего, это было не её дело. Тогда Шейн отвернулась, выкинув это из головы, но пару дней спустя она случайно услышала, как Нис обсуждала это с Джакуззи.

- Похоже, никто не слышал ничего об Айзеке с тех пор, как он попался копам...

Джакуззи чуть ли не впал в истерику, услышав это, а Шейн замерла, чтобы послушать.

Она немного подумала, а затем пошла в комнату Мирии.

Когда она открыла дверь, Мирия обернулась к ней с всё еще красными, мутными глазами. Очевидно, она недавно плакала.

"Ты в порядке?" - спросила Шейн. Она не могла говорить, но везде носила с собой блокнот, чтобы на нём писать, что позволяло ей ясно выражать свои мысли.

Мирия прочитала бумажку, которую ей протянули, и смогла выдавить слабую улыбку.

- Я в порядке... Простите, что я надоедаю. Просто, кое-кто сказал мне, что в квартире больше не безопасно и мне нужно было где-то остаться. Простите.

Шейн лишь медленно покачала головой. Она не считала Мирию помехой, и знала, что Джакуззи и его банда также не думали о ней, как о ноше. Нис вечно занята Джакуззи, ведь как парень слышит плач Мирии, тут же сам начинает реветь, но это была его собственная вина, а не Мирии.

Шейн внимательно взглянула на Мирию и, убедившись, что она относительно стойкая, написала: "Дорогой мне человек тоже находится в руках у полиции".

- Ох... Ох, ясно. Твой парень?

"Мой отец."

Она впервые "говорила" с Мирией, но та привыкла к странному методу общения даже быстрее, чем Джакуззи, в тот же час найдя с ней общий язык. Лицо Мирии всё ещё было мокрым от слёз, и время от времени она шмыгала носом, но Шейн не обращала на это внимание, вместо этого она начинала привязываться к женщине, которая так охотно приняла кого-то такого же ненормального, как она сама.

- ...Вы правда не видели друг друга несколько лет?

"Почти четыре года."

- Ух ты... Разве тебе не было грустно, Шейн?

На секунду Шейн задумалась и прекратила писать.

Она бы солгала, сказав, что ни разу не грустила за эти годы.

Но когда у неё забрали отца, единственное, что бурлило в ней в тот момент - ярость.

Её заполнил гнев, обращённый на тех, кто посмел забрать у неё отца. Это даже заставило её присоединиться к группе террористов, которые следовали за её отцом, дабы вернуть его.

А узнав поближе Джакуззи и его друзей, она испытала лишь настоящую грусть и настоящее одиночество.

Их дружба затмила её гнев, а грусть нахлынула, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту. Но вскоре, благодаря её новым товарищам, исчезло даже то чувство одиночества.

Так что, в отличие от Мирии, она никогда не рыдала в подушку. Возможно, если бы её отца забрали сейчас, после того, как она научилась открывать своё сердце, всё было бы иначе. Возможно, если бы её лишили отца, или Джакуззи, или того, кому она отдала своё сердце, если бы они исчезли навсегда из её жизни...

Она даже не хотела представлять подобное.

Шейн сомневалась, не зная, что сказать, и, в конце концов, написала то, что совсем не являлось ответом.

"Грусть не вернула бы его мне."

- Ты права... Ты такая сильная, Шейн!

Шейн не могла согласиться.

Разве она сильная? Она никогда не думала о себе так. На самом деле, она считала, что люди, подобные Мирии, которые могут плакать, потеряв дорогого человека, гораздо сильнее её самой.

Возможно, увидев её сомнения, Мирия мягко улыбнулась ей, пытаясь подбодрить Шейн, несмотря на слёзы, которые текли по её щекам.

- Ты ждешь его возвращения, верно? Так же, как и я.

В этот раз Шейн тут же кивнула.

- Это значит, что мы друзья! - сказала Мирия, и лицо Шейн, обычно лишенное эмоций, озарилось чувствами.

Шейн поняла, что ей даже было интересно услышать историю Мирии. Она задумалась на секунду, а затем опрятным почерком написала свои мысли на бумаге.

"Можешь рассказать о нём?"

- Конечно!

Шейн проговорила с Мирией ночью несколько часов. Где-то во время разговора она заметила, что улыбается.

На следующий день Мирия рискнула выйти из комнаты, озарив друзей Джакуззи своей привычной улыбкой.

Конечно, иногда она думала об Айзеке, и в эти моменты она начинала плакать, но она стала гораздо более стойкой, чем была, когда пришла к ним.

И так Шейн сидела на скамейке в одиночестве, вспоминая, и тихо вздыхая с облегчением от того, что Мирия пришла в себя.

Честно говоря, Мирия мало что могла поделать сейчас. Айзека схватила полиция, и лучшее, что она может сделать - это ждать, пока его освободят. Шейн слышала, что его преступления были не такими уж и тяжелыми, так что его должны были скоро выпустить.

Она не могла сказать то же самое о своём отце.

Его арестовали по обвинениям в планировании теракта, но правда была в другом. Почти всё, что писалось в газетах о Хью, от возраста и до подвигов, было ложью.

Как бессмертный, отец не мог лгать о своей личности, но у других людей не было таких ограничений, хотел он того или нет.

Она знала, что люди, арестовавшие её отца, были заинтересованы в подобных ему бессмертных.

Могут пройти многие годы прежде, чем его выпустят.

Возможно, даже другой бессмертный может поглотить его, и тогда она никогда больше его не увидит. Она не знала.

Всё, что ей было известно, она узнала от группы людей, с которыми встретилась во время прошлогоднего инцидента в Мист Волл - странной банды, которая, как ей сказали, работала на её отца.

Согласно их словам, её отец не только был жив и здоров, но и мог отдавать приказы своим подчиненным снаружи. Этих слов явно бы хватило, чтобы успокоиться, но не было никаких гарантий, что относительно благоприятная ситуация для её отца будет длиться вечно. Более того, она понятия не имела, что отец собирается делать с его экспериментами.

Всё еще витая в мыслях, Шейн подняла взгляд на голые ветки, на стекло и сталь зданий, которые возвышались между ними, и на лазурное небо, которое завершало картинку.

Что ей теперь делать с этим новым знанием?

'Может, теперь моя очередь спрашивать совета.'

Она подумала о Мирии, Джакуззи и Нис.

Она подумала о человеке, с которым должна вот-вот встретиться, с тем, который первым показал, насколько велик этот мир. Человеке, которого она любила.

До их встречи оставались добрые полчаса, и Шейн ждала его, рассеянно глядя на развернувшийся перед ней вид.

В следующий момент она краем глаза поймала всплеск движения, когда внезапно взлетели птицы, которые были у входа. Кто-то пришел.

Может, это был он.

Она знала, что, скорее всего, это не он, но не смогла сдержать надежду, что отразилась на её обычно неэмоциональном лице, когда она посмотрела в сторону входа.

Но вместо радости её охватило напряжение, когда она увидела стоящего там мужчину.

Черный плащ, скрывающий тело, не мог скрыть факт того, что он явно был необычен.

На его глазах были черные очки с белым прицелом посередине, в руках он держал две длинные трости и медленно шел к ней.

Она подумала, что он слеп, но когда он направился прямо к скамейке, на которой она сидела, в его шагах была странная уверенность.

'Кто он?'

Она не знала никого, кто носит подобны очки, но мужчина показался ей знакомым. Она отчаянно копалась в воспоминаниях, пытаясь вспомнить его. Давно зажившая старая рана в правом плече начала побаливать, будто мозг предупреждал её об опасности.

Она хотела сделать что-то - что угодно - но она знала, что это было бы верхом глупости - рубить с плеча, когда она еще не вспомнила личность этого человека.

Впрочем, сигналы об опасности, которые она получала, вынудили её медленно потянуться к своей талии, лицо было пустым и холодным, несмотря на разрывавшие её внутри сирены.

Теперь расстояние между ними составляло лишь пять ярдов. Даже если бы у мужчины был пистолет, она смогла бы поймать момент и позаботиться о нём до того, как тот успеет вытащить его и выстрелить.

Она внимательно следила за ним, пытаясь предугадать следующий шаг, но не ожидала, что он внезапно остановится и скривится в насмешливой ухмылке.

- Ты только что дотянулась до своего ножа, да?

'Как?'

- Хех! Хе-хех... хи-хи-хи... хо-хо-хо!

Громкий звук его смеха заполнил пробел в её памяти, и она наконец-то вспомнила его.

'Как... Ты должен быть мертв...!'

Мужчина задумчиво подергал свою козлиную бородку и улыбнулся Шейн, кинув ей оскорбление:

- Будь я проклят. Кто бы подумал, что подобная тебе фанатичная сучка будет задумчиво сидеть здесь в парке, прекрасная, словно вылезла из чёртовой картины?

'Спайк!'

Спайк был членом "Призраков" Хью Лафорета, снайпером, который предпочитал прятаться в тени и бить издалека.

Шейн не знала, настоящее ли его имя Спайк; его прошлое было загадкой. Всё, что Призракам было известно о нём - он меткий стрелок со снайперской винтовкой, и это было всё, что им нужно было знать. Всё, что имело значение - результат его выстрелов.

Они работали вместе, чтобы захватить "Летящие Лапки", но, в конце концов, Призраки предали Шейн, и сам Спайк выстрелил ей в плечо в качестве прощального подарка.

- Хмм, интересно. Что значит этот идиотский взгляд от дочери Хью Лафорета? Может, она влюбилась в меня с первого взгляда с нежным румянцем на щеках и слезами в глазах? Учти, не то, чтобы холодные сучки вроде тебя были в моём вкусе. Я люблю куколок, которые извиваются в моих объятиях.

Шейн подняла руку к правому плечу и задумалась, как она должна реагировать на этот призрак прошлого. Возможно, он пришел по приказу её отца - в таком случае, она не могла убить его, каким бы невыносимым его ни считала.

- Эй, эй, стой! Убери руки от ножа, пожалуйста! В смысле, да, у нас были проблемы, но разве нельзя оставить обиды в прошлом? - Спайк широко развел руки в знак мира, но слова говорили совсем о другом. - Я здесь не за тем, чтобы убить тебя. Не сегодня, по крайней мере.

Шейн замерла, задумавшись о его действиях. Может быть, в тростях скрыто оружие. Она тихо ждала, замерев в напряжении, будучи готовой действовать в любую секунду.

- Боже, ты умрешь, если немного доверишься мне? Что ж, не важно. Мне плевать. Я здесь по приказу босса. Он хотел, чтобы я поспрашивал кое о чём дочь Хью и вернулся с ответами.

Шейн прищурила глаза, обдумывая услышанное.

'Он назвал меня "дочь Хью".'

'И сказал о каком-то "боссе".'

Логично предположить, что теперь не очень вероятно, что босс Спайка - Хью.

Значит, он действовал не по приказам её отца.

'А это значит, я могу делать, что захочу.'

Шейн глубоко вздохнула, решив сначала перерезать ему сухожилия на запястьях и лодыжках. Она напряглась, ожидая подходящего момента, чтобы привести свой страшный план в действие.

Если Спайк и знал, что она замышляет, он не показал этого, продолжая беззаботно молоть чепуху с широкой улыбкой.

- Если подумать, как я вообще должен узнать у тебя ответы? Ты не можешь говорить, я не могу видеть. Как нам общаться, а?

Шейн уже не обращала внимания на его слова; время для разговоров закончилось. Она увидела, как он вздохнул, чтобы продолжить, его губы были готовы произнести следующее предложение...

- Думаю, мы можем использовать шрифт Брайля, но, думаю, легче будет...

Шейн оттолкнулась от земли, несясь к Спайку, словно пушечное ядро. С первым шагом она вытащила правый нож, со вторым - левый, а с третьим она отвела их назад, приготовившись перерезать сухожилия Спайка. Друзья не сделали её менее жестокой.

- ...позвать переводчика, верно?! Хо-хо-хо-хо!

А затем она взлетела.

'Что..?!'

Сказать, что она этого не ожидала, будет преуменьшением.

Она даже ничего не почувствовала; сначала она была на земле, а затем закружилась в воздухе. Она поспешно повернулась в воздухе и смогла устоять, приземлившись на ногу. Она потеряла равновесие и сбила свой легкий ритм дыхания, но необычная поза всё-таки удержала её от падения на спину.

Она обернулась к Спайку и увидела, что тот стоит на том же месте. Не сдвинулся ни на шаг.

Единственное, что изменилось - позади него стояла черная тень.

Всё, что могла сказать Шейн - это то, что он блондин. Всё остальное было скрыто под черной, как смоль, завесой: черная обувь, черный плащ, черный костюм и штаны, что было бы весьма кстати на похоронах. Даже лицо было практически скрыто тенью от охотничьей шапки, которую он глубоко надел, чтобы скрыть свои черты лица.

В отличие от Спайка, Шейн не знала человека в черном, но, похоже, что именно он отправил её в воздух.

Она еще больше насторожилась, но, кажется, Спайк даже не заметил этого. Вместо этого он тихо присвистнул:

- Фух. Ты только что бросил эту маленькую негодяйку над моей головой? Должен сказать, Феликс, мой друг, ты правда нечто.

'Феликс?'

Она знала это имя.

Вообще-то, она слышала его каждый день.

Феликс Уолкен было другим именем её возлюбленного, Клэра Стэнфилда, то, которое он использовал в разговорах с другими людьми, кроме неё.

Но человек перед ней не был Клэром. Единственное, что у них было общее - это атмосфера опасности, витавшая вокруг, словно осязаемая аура, тихая и грозная.

Человек в черном вздохнул и покачал головой:

- ...Сколько раз повторять?

- А? О, что-то про то, что ты продал это имя кому-то? Тогда как я должен тебя величать? Подумай и о других людях, ладно? В смысле, ты, должно быть, продал имя потому, что хотел избавиться от прошлого, но смотри, как всё обернулось. А? Я прав или я прав? - усмехнулся Спайк.

Человек проигнорировал его и бесшумно обернулся к Шейн, говоря бесцеремонным и деловым голосом:

- Нам нужен ответ лишь на один вопрос, мисс Лафорет. Мы отпустим вас, как только услышим его...

- И не тронем твоих друзей! Ха-ха-ха-ха!

'Моих друзей?!'

- Знаешь ли, я сам не мог поверить своим ушам! Кто бы подумал, что ты поведешься с тем татуированным отродьем, который вставил нам палку в колеса несколько лет назад? Хотя, хочу подчеркнуть, что у меня нет обиды на того коротышку. Благодаря ему я нашел босса, который платит гораздо больше, чем Хью!

- Достаточно.

Человек в черном прервал Спайка и продолжил, будто ничего не произошло:

- Вот наш вопрос, мисс Лафорет.

    - Что ваш отец запланировал устроить в Нью-Йорке?

>>Интерлюдия I