Шумиха! 1934 - Питер Пэн в цепях [Глава 3]

Глава 3

Когда пожилая пара в
затруднительном положении

Чикаго.

"Дольче".

Чикаго - город небоскребов. И всё же, в некой части этого города, в которой их весьма недоставало, собралось несколько человек.

В одном просторном, но пустом баре, пожилая пара, владеющая этим местом, решила немного поговорить перед открытием.

- Эй, милая, ты слышала? Похоже, в городе прозвучали новые взрывы.

- Да... Недавно забегал разносчик газет и сказал, что теперь их слышно по всему городу... Думаю, не стоит сегодня открываться...

- Эй, как же так... Не думаешь, что немного перебарщиваешь с осторожностью?

Когда жена услышала слова своего мужа, на её губах появилась натянутая улыбка.

Но тревога на её лице не собиралась исчезать.

- Просто у меня плохое предчувствие...

- Снова-здорово... Слушай, у тебя вечно появляется плохое предчувствие, когда происходит что-то подобное. Пару лет назад было то же самое с тем поездом, направляющимся в Нью-Йорк. Мы еще собирались в него сесть... Как там его называли? "Летящие лапки", кажется? И вдруг, у тебя появилось плохое предчувствие, и нам пришлось пропустить нашу поездку на источники, не так ли?

- Верно... Но я всё еще уверена, что интуиция не подвела меня.

- О чём ты говоришь? Ни в одной газете не было ни намека на происшествие с поездом.

- Но разве его не сняли с рельс сразу после того, как он прибыл в Нью-Йорк?

Бармен, стоящий у барной стойки, мог лишь вздохнуть и покачать головой на непоколебимый тон голоса своей жены.

На самом деле, пожилая леди не ошиблась. И кто бы не стал беспокоиться, услышав о взрывах?

Но сегодняшний день был особенным: тридцатая годовщина с момента открытия "Дольче".

Пара не планировала ничего особенного по этому поводу и нигде не рекламировала годовщину. Вообще-то, они собирались провести самый обычный день - возможно, с толикой гордости и капелькой ощущения того, что они чего-то достигли. Тем не менее, этот день всё равно был достоин празднования.

Бармен уже несколько лет ожидал этого дня. Но теперь он изо всех сил старался уговорить свою жену хотя бы открыть бар.

- О, кстати, произошедшие вчера взрывы - наверняка за ними стоит один из сотрудников Небулы. Но разве десяток лет тому назад не произошло что-то похожее? Только виной тому была та девочка Нис, которая вечно любила устраивать взрывы направо и налево... Она всегда казалась такой милой, что и подумать невозможно было, что она способна на такое. Что ж, похоже, история повторяется.

- ...И вправду. Последние несколько лет этих детей совсем не было видно поблизости...

- Ага... Куда-то пропали пару-тройку лет назад. Сейчас они, наверное, совсем выросли, да? Кто знает? Может, они уже нашли себе работу и переехали в другой город.

Во время этого разговора бармен внезапно увидел шанс ответить на возражения своей жены и, впоследствии, воспользовался им:

- Эй... Рано или поздно эти дети вернутся; нам не стоит закрываться из-за такой ерунды и причинять им лишнее беспокойство, верно?

- Снова пытаешься вернуться к этой теме, да?

Когда намерения бармена в мгновение раскрыли, он лишь пожал плечами и ответил:

- Н-да, что ж, что может случиться в худшем случае? Слушай, всё будет хорошо, если мы не станем впускать подозрительных людей со странными чемоданами, так?

- ...Тебе нужно получше следить за новостями.

Однако, в итоге, его жена сдалась и вернулась к еде на кухню. И увидев это, бармен не смог сдержать триумфального возгласа, направившись к входу, чтобы открыть бар.

Эта задача была выполнена в доли секунды - всего-то и нужно было перевернуть табличку "закрыто" на "открыто". С момента первого открытия этого бара прошло тридцать лет, а рутинная работа была всё той же.

Вот только...

Когда бармен открыл дверь, у входа уже ждали два посетителя.

- Ох, прошу прощения! Мы уже открываемся!

Было весьма необычно увидеть двух ожидающих посетителей, когда солнце едва начало появляться на горизонте.

Одним из них был бородатый мужчина, чьи глаза были скрыты в тени полей его шляпы, другим - очаровательная молодая девушка в изящном платье. Пускай они не были похожи на возлюбленных, отношения между ними было сложно определить - то ли они были отцом и дочерью, то ли братом и сестрой или простыми знакомыми.

И более того: бармену показалось, что он уже видел этих привлекающих взгляд людей.

- А? Уважаемые гости... разве вы не были у нас вчера? Что ж, входите! Мы всегда рады знакомым лицам.

- ...

- Ох, ох... Как же мне озвучить радость, которая бушует в уголках моего мозга? Наше представление о вечности, состоящее из серии отчаянных моментов, целиком и полностью скрылось за колесом судьбы... Если циферблат воистину охватывает вечное колесо судьбы, тогда, возможно, будет верно предположить, что то же делает и пристальный взгляд на мир.

Пожилой джентльмен поспешно пригласил их в бар. Женщина вошла внутрь молча, а мужчина в шляпе, припомнив несколько красивых строк, последовал за ней.

Этот мужчина, который не прекратил бормотать себе под нос и после того, как вошел в бар, показался весьма странным...

Но бармен отмахнулся от своего любопытства и вместо этого сосредоточился на голубом небе над только что открывшимся баром.

И его бездействие тут же решило судьбу бара и его владельца.

——

Чикаго.

На дороге.

Под необъятным безоблачным синим небом...

Стоял Грэхэм Спектор, практикуя свою обычную рутину.

- Какая грустная, печальная история... Услышав её впервые, трудно заметить что-либо, за исключением трагедии, которую она содержит. Но стоит прислушаться, как тут же обнаружишь загадку, непостижимую тайну... Но когда прислушаешься к прислушанному, осознаешь, что это воистину грустная, печальная история...

- Это слишком долго. Можно покороче?

- Как же печально... Позвольте рассказать грустную, печальную историю...

- Эй, босс Грэхэм, вы когда-нибудь думали, почему люди вообще обязаны слушать ваши вступления? В смысле, вы просите их отдать часть своей жизни на ваши речи... Но не похоже, что вам вообще есть до этого дело! Вы когда-нибудь слышали слово "участливость"? Если нет, то самое печальное, что тут есть - это вы, босс.

Позади Грэхэма стояло несколько молодых людей, среди которых был и Шафт - его правая рука. И именно он открыл рот и произнес это, забыв об инстинкте самосохранения.

Но, несмотря на горечь этих слов, Грэхэм лишь покрутил огромный разводной ключ в своих руках и невозмутимо принял замечания Шафта.

- Зачем меня слушать - это такая грустная, печальная история...

- По-моему, эти слова не добавляют вам искренности... Эй, вы же не злитесь, нет?

- Злюсь? ...Ох, ничего подобного. В моем сердце сейчас лишь грусть, грусть и печаль, и грусть, и гнев... а, гнев? Как это печально! Кажется, я сейчас даже собственные эмоции не могу определить... Как же мне сражаться с этой печалью? Что мне сделать, дабы обрести власть над собственными эмоциями? Я должен двигаться вперед? Да? Или же... Если меня трижды посетит печаль, потом гнев, мои чувства предстанут перед всем миром! Да будет так! Я трижды провозглашу свою печаль миру, а затем обрушу свой гнев на Шафта. Ох, как печально! Ох, человеческое существование воистину трагично!

- Эй, секундочку... Это не очень справедливо-- уф!

Продолжая выражать свою печаль, Грэхэм пнул Шафта ключом. Удар перехватил ему дыхание, пошатнул его шаг и заставил схватиться за свой живот.

Но в отличие от болезненного выражения на лице своего товарища, Грэхэм невозмутимо сменил печаль на радость.

- Чуууудненько! Те из вас, кто терпеливо хранил молчание, могут отложить эти невероятные трагические события на потом! А пока, перейдем к другой, более приятной теме! Сегодня Шафт предложил нам зайти в воистину великолепный, но, как ни печально, скромный бар... И, поскольку это его идея, само собой, именно он и в ответе за неё! Если еда будет кошмарной, он сказал, что берет всю ответственность на себя - заплатив за всё из своего кармана, конечно!

Услышав это щедрое обещание, среди толпы позади него пронесся одобрительный шепот.

С другой стороны, Шафт далеко не был рад этому. Всё еще сжимая свой живот, он почувствовал, как по его спине потек холодный пот.

- ...! Э-эй, стоп! Я ничего подобного не обещал!

- О, уже говоришь? Похоже, тот удар был совсем слабеньким. Мне уже почти хочется ударить еще раз, только посильнее... Ох, но я ненавижу насилие, так что не стану. Только не заблуждайся! Честно говоря, я ударил тебя, дабы отомстить за твои слова... О, голубые небеса, клянусь, что отныне буду чаще говорить правду! Прошу прощения, Шафт! Я поступил не подумав... грёбаный гнев!

- ...Забудьте. Мне уже всё равно. Но если снова захотите отомстить, используйте слова, ладно?

- Постараюсь изо всех сил! Но пока, эм, где тот бар?

Шафт с пару секунд испепелял взглядом Грэхэма, на лице которого не было ни намека на раскаяние. Затем, он вздохнул и неохотно указал подбородком вперед.

- Чуть впереди, вообще-то.

- Алкоголь в этом баре начали продавать совсем недавно, но еда просто отличная. Он называется "Дольче". Слышали о нём раньше?

——

Окраина Чикаго.

В некоем автомобиле.

- Направо, а затем прямо.

- О-оки, понял! - воодушевленно ответил красноглазый водитель, услышав холодный приказ своего пассажира.

Напевая за рулем себе под нос, мужчина взглянул на ребенка, спокойно сидящего рядом с ним, и бодро улыбнулся.

Улыбка обнажила ряд ровных зубов - которые, как ни странно, были удивительно острыми.

- В чём дело, Рикардо? Ты с самого утра весь в себе.

- Кристофер... Насчет вчерашних взрывов... Что ты о них думаешь?

- На сто процентов уверен, что это дело рук Рейла - очевидно же. Забавно, а?

- Не вижу, каким боком это забавно, - вздохнув, сказала Рикардо Руссо своему водителю, Кристоферу Шолдереду, которого она, тем не менее, считала своим другом. - Кристофер, если ты и вправду уверен, что это Рейл, почему у тебя вообще нет мыслей по этому поводу?

- Эй, разве я не сказал, что это забавно? Но, если ты настаиваешь, я думаю, что он отлично справляется.

- Не собираешься остановить его?

- Это его выбор. К тому же, Рейл пытается спасти Фрэнка.

За беззаботным ответом Кристофера последовала тишина.

Еще со вчерашнего дня эти двое бесцельно ездили по городу, даже не задумываясь о возвращении назад.

В конце концов, достаточно было открыть любую газету, чтобы увидеть имя дедушки Рикардо. Согласно журналистам, недавние взрывы и исчезновения были делом рук Плачидо Руссо. И, несмотря на то, что сам дон исчез, было поймано несколько его сообщников, а остальных посчитали пропавшими без вести. В поместье Руссо были найдены следы от взрывчатки, но поиск самого Плачидо не продвинулся ни на йоту.

- Кстати, о тех людях в лабораторных халатах не сказали ни слова...

- У этих людей столько власти в руках, что они практически напоминают личные вооруженные силы президента.

- Эй, я не думаю, что всё настолько плохо, что президенту понадобилась кучка таких чудаков.

В последовавшей за этим тишине настала очередь Кристофера обернуться к Рикардо - на этот раз, с собственным вопросом.

- А что насчет тебя, Рикардо? Ты наконец-то прекратил вести скучное существование, а? Нравится?

- ...У меня еще не было времени обдумать это.

Пускай этот вопрос был великолепным образцом бестактности, не похоже, что Рикардо разозлилась. Судя по всему, за этот год Рикардо осознала, что таким уж Кристофер уродился, и привыкла к подобному поведению. И пока она раздумывала об этом, уже покорно смирилась с ситуацией.

- Не знаю почему, но мне кажется, что дедушка уже мертв. Не понимаю, почему ты решил остаться со мной, учитывая, что семье Руссо уже конец.

- Эй, разве друзьям нужны причины?

- Ты просто нечто, раз говоришь подобное с такой прямотой, - холодно ответила Рикардо и снова заговорила о Рейле. - Значит, ты считаешь Рейла другом?

- Скорее семьей, но, в принципе, да.

- Тогда тебе следует и вести себя соответствующе. Может, ты и не собираешься остановить его, но всё еще можешь спасти.

- Ээээй, я уже сказал, что если бы Рейл захотел пойти со мной, я бы не отказался. Плюс, не думаю, что моя помощь - это то, что ему действительно сейчас нужно.

- Когда дело касается друзей или семьи, раздумья ни к чему.

- Это говорил твой дедушка?

Услышав еще один бестактный вопрос, Рикардо замолчала с некой неловкостью, кольнувшей её глубоко в сердце. Казалось, словно, благодаря прямолинейности и отсутствию в Кристофере жалости к чувствам других, его слова побуждали людей начинать копаться в себе. И, задумавшись над этим, Рикардо немного изменила подход...

- Признаю, что это звучит странно от меня, но ему нужен кто-то, кто будет рядом и присмотрит за ним.

- Рикардо... Если ты и вправду так думаешь, может, тебе стоит потеплее относиться к Рейлу?

- ...Не понимаю, о чём ты. Я обращаюсь с ним, как со всеми остальными. И вообще, разве это не он недолюбливает меня?

Кристофера позабавило пустое выражение лица Рикардо, но он скрыл это и предпочел невозмутимый ответ:

- Ох, нет, нет, нет. Знаешь, вы с ним очень похожи - даже темы ваших споров выплывают из вашего сходства.

- Не говори ерунды. Что же у нас такого общего?

- О, куча всего! Например, вы оба считаете, что другой пытается украсть меня, и ревнуете меня друг к другу!

- ...Твоё самомнение не знает границ.

Кристофер продолжил, не обратив внимания на слова Рикардо:

- И еще: несмотря на то, что вы оба ненавидите мир, вы не можете заставить себя целиком и полностью отвергнуть его.

- Я уж точно не пытался что-либо отвергнуть.

- Знаешь, как было бы прикольно? Если бы ты покраснел и закричал: "Ничего подобного!".

- От подобного только бы разыгрался аппетит. Кстати говоря, думаю, нам стоит поесть, прежде чем решить, куда направляться дальше.

Словно подчеркнув её слова, живот Рикардо громко заурчал.

- Угу. Само собой.

- ...

- Эй, кажется, ты немного смутился...

'Хах, даже на девочку стала похожа...'

Немного подумав о её чувствах - что было редкостью - Кристоферу удалось не озвучить эту мысль вслух.

На первый взгляд, Рикардо была похожа на обычного мальчика - и обычно она вела себя соответствующе. У неё не было на то личных причин, но, с точки зрения людей, которые знали о её секрете, казалось, что её дедушка - Плачидо - заставлял её притворяться мальчиком. Однако Кристофер решил не судить кого-либо. А раз он молчал, Рикардо никогда об этом не говорила. Вплоть до сего момента для них это не было важно.

Услышав урчание своего живота, Рикардо недолго молчала, а затем продолжила направлять водителя:

- Поверни тут налево, пожалуйста.

- Оки-доки!

- Поднажми, и мы скоро будем там.

- Эй, кстати, я ни разу там не был. Неужели еда и вправду очень вкусная?

Как ни странно, у Кристофера была весьма высокая планка, когда дело касалось еды - особенно в случае выпечки и сладостей, которые он любил больше всего. Кристофер был настолько придирчив, что терпеть не мог продаваемое в магазинах печенье мадлен - он мог есть только то, что готовил сам: печенье, которое, в свою очередь, полюбили и Рикардо с Рейлом. Даже замкнутый Хью не остался бы равнодушен, появись у него возможность попробовать его.

И вспомнив вкус мадленов Кристофера, Рикардо ответила:

- Ресторан не особо известен, но еда весьма хороша.

С этими небольшими ожиданиями Кристофер направился в место, которое выбрала Рикардо.

Пока Рикардо раздумывала над вопросом своего спутника, выражение её лица необычно смягчилось.

- А, что ж... На самом деле, еда очень вкусная. Рестораном уже тридцать лет заправляет одна пожилая пара. Особенно хорош их яблочный пирог. Вот почему я хочу посетить его сегодня.

- Ладно, но кое-что я всё-таки не понял: почему сегодня?

- Потому что я уже не знаю, что произойдет в будущем.

- Так что, это может оказаться нашей последней возможностью поесть в Чикаго.

——

Бар "Дольче".

- Разве так называемое ощущение вкуса не просто глаза, мозг, уши и душа языка? Достаточно оросить язык, как предо мной предстают сны о пивоварах; достаточно закрыть рот, как пряный вкус распространяется, одаряя меня видениями о прошлом и будущем его создателей. Сила освобождает скрытые вкусы; достаточно откусить, как я слышу стоны, доносящиеся из сердца блюда, прежде чем всё это отправится в своё последнее путешествие в горло. Пряный вкус? Восхитительный аромат? Ради этого я готов совершить тысячи преступлений. И всё это время на моём языке будут лишь три слова: как же вкусно.

- Пожалуйста, просто заткнись и жди еду молча.

После этого обмена репликами между девушкой и мужчиной, в ресторане повисла загадочная атмосфера.

В его деревянном интерьере стояли еще шесть столиков около барной стойки.

Судя по размерам и содержанию, его вполне можно было принять за один из небольших баров, которые были популярны в Америке в эти времена, хоть он и был немного меньше, чем подобные ему собратья. Однако деревянный пол и украшения придавали ему, несмотря на отсутствие стиля, явно современный вид. И, благодаря тому, что внутри было лишь два посетителя, он казался даже больше, чем был на самом деле.

Если не считать двух посетителей у стойки, внутри был еще один человек, который стоял рядом мужчиной, тихо бубнящим себе что-то под нос. Это был владелец бара, который, услышав его речи, лишь любезно улыбнулся. Продолжив протирать бокал, он сказал:

- Хах, должно быть, я не слишком умен, раз не понял и половину из того, что вы сказали. Но что бы это ни было - это слишком, правда... Я весьма польщен, но не стоило нас так расхваливать.

'Не думаю, что он пытался сделать вам комплимент...'

Девушка вздохнула, услышав слова владельца. Затем она отложила меню и сказала ему:

- Пожалуйста, просто приготовьте два любых блюда. Лишь бы они были сытными.

- Тогда, как насчет ребрышек барбекю?

Ребрышки барбекю были не только символичны для Америки, но и для самого Чикаго.

В прошлом человек, воистину заслуживший право зваться "поэтом"- Карл Сэндберг, который не только стал лауреатом Пулитцеровской премии, но также был весьма хорош в конспектировании и пении, одарил Чикаго множеством прозвищ. Одним из них был "мировой забиватель свиней" - отсылка к процветающему чикагскому животноводству.

Свиные ребрышки вымачивали в соусе барбекю, состоящем из чеснока, томатного соуса и уксуса, который, в зависимости от приготовления, придавал мясу уникальный аромат. А на фоне огромного города, доносящийся от приготовленного барбекю запах лишь усиливался.

Несмотря на то, что обычно ингредиенты были одинаковыми, метод готовки мяса и температура позволили появиться самым разным вариациям изначального блюда. В каком-то смысле, оно было идеально для демонстрации навыков повара.

- Хорошо... Тогда, две порции канзасских ребрышек.

- Чудненько, скоро будет!

Пускай владельца поймал врасплох властный голос девушки, он сохранил свою улыбку и отправился передать заказ на кухню.

Увидев, как тот исчез за дверью, девушка повернулась к стоящему рядом с ней мужчине, чьи глаза скрывала его шляпа.

- Ладно, Поэт, что ты собираешься делать? Мы уже прождали целую ночь, и Шэм с Хилтон всё еще не связались с нами. Что теперь?

- Приближаясь к тьме, змеиная чешуя блестит золотым и медным оттенком. Стоит легонько постучать по ней, как услышишь тихое ра-та-та-та. Возможно, это какое-то медленное эхо, которое, минув, оставит после себя золотые монеты в клубничных зарослях...

- Поняла я, поняла. Ты тоже не знаешь, что делать.

Увидев озадаченное лицо девушки, мужчина по имени "Поэт" потряс головой.

- Белые травы, устилающие землю под водой... их шепот кажется неизвестным языком, но на самом деле это лишь призрачная ложь. Крики воронов, стремящиеся к закату, заставляют нас шагать вперед, ведь мы обязаны сами выползти из этой тьмы. Сикль, разве ты не слышишь правду в этих словах?

- Ни к чему так сильно ломать над этим голову... Мы просто должны отыскать Рейла и Фрэнка.

Сказав это, девушка по имени Сикль крепко сжала стакан, стоящий на барной стойке.

Эти двое были гомункулами, созданными Хью Лафоретом, которые были частью группы под названием "Ламия". И именно из-за этой группы последние несколько дней были сущей головной болью для девушки в баре.

Всё началось, когда они, следуя инструкциям Шэма, прибыли в Чикаго. Сначала всё шло гладко, но чуть позже произошла серия непредвиденных событий, к которым они абсолютно не были готовы.

Во-первых, они обнаружили группу людей - судя по всему, мафиози - которые собирались поймать их по описаниям в листовках. Они столкнулись с работающим на них парнем в рабочей одежде, и им пришлось отступить.

Потеряв Рейла, они осознали, что охотящиеся на них люди принадлежат к семье Руссо. Но когда они проникли на территорию их поместья, на них напали таинственные люди в лабораторных халатах... И в развернувшемся хаосе также пропал Фрэнк.

На следующий день они вернулись обратно, но узнали, что дон семьи Руссо пропал, а само поместье окружено копами из-за взрывов, прогремевших прошлой ночью.

'Похоже... это всё дело рук Рейла...'

Стоило Сикль прийти к этому заключению, как на следующий день прозвучал еще больший взрыв. И, несмотря на то, что она не была уверена, стоял ли Рейл и за ним, Сикль могла лишь ждать то, что ей преподнесет будущее.

Пускай она с остальными гомункулами отправилась в Чикаго, дабы помочь ходу эксперимента Хью, они не только ничего не сделали, но и вообще не получили какую-либо информацию об этом эксперименте.

Обычно к этому времени Шэм, Хилтон или Лиза вводили их в курс дела, но никто из них до сих пор не связался с ними. И поэтому Сикль просто сидела в этом баре, тревожно опустошая свой стакан.

Затем она встала и быстро задвинула свой стул.

- Я в уборную.

Сказав это, она покинула столик.

Поэт молча взглянул ей в спину и продолжил в тишине ждать свой заказ.

И в тот момент, когда закрылась дверь в женскую уборную...

В бар вошло несколько человек.

Витая в своих мыслях, Поэт не обратил особого на них внимания - и это, в последующем переполохе, бесповоротно решило не только его судьбу, но и судьбу самого ресторана.

——

Немного ранее.

Чикаго, некая улица.

- Сюда, босс.

Увидев старый бар, на который указал Шафт, Грэхэм радостно щелкнул пальцами. Затем, начав крутить свой разводной ключ, он затараторил:

- А-ха-ха... пускай этот бар кажется дряхленьким, старость ему только к лицу! Это место так и просится быть разобранным... Стоп, что я сказал? Я реально собираюсь разрушить ресторан во время еды? Ох, как же так - моя склонность к разрушению никогда не даст мне насладиться едой! Что же я делаю? Я и собственную жизнь разобрал бы, появись такая возможность? Ох, но это бессмысленно... С какой стати я должен мириться с настойчивой жаждой к саморазрушению? Что может быть еще ненавистнее? И почему... Почему мне кажется, что я обязан излить всё это - всю эту ненависть к себе?

- Если это вам так не нравится, почему бы просто не закончить с этим?

- Если бы мог, давно бы закончил... Стоп, нет, если подумать, я даже не пытался, верно? Как же так? Ах, у меня испарина на лбу появилась из-за этих ненавистных мыслей! Если я забыл измениться, каковы последствия еще могут быть... забыты? Подобному мне человеку, у которого столько надежд на будущее, негоже застревать в прошлом... Да, я сейчас же покончу с этим! Но с чем? Конечно же, с ненавистью в своём сердце! Ох, какая грустная, печальная история! Сколько будет длиться эта битва с самим собой, и кто наконец-то выйдет победителем? И мне лишь остается извиняться, извиняться перед владельцем этого бара за свои слова о том, что этот ресторан будет весело разрушить...

Большинство людей сбежали бы подальше, только услышав слова Грэхэма. Однако следующая за ним группа людей уже давно привыкла к его чудачеству, и на лице каждого из них появилась утомленная улыбка.

- Мы на месте, так что было бы замечательно, если бы вы засунули эти чувства куда подальше.

Услышав сопровождаемую вздохом просьбу Шафта, Грэхэм прикрыл свои губы разводным ключом, который в мгновение запотел от его дыхания.

Не будучи уверенным, мило это или странно, Шафт снова вздохнул и открыл дверь Дольче.

Ресторан был целиком и полностью пуст, за исключением одного мужчины, который сидел у барной стойки, скрывая свои глаза в тени шляпы.

- Привет... Можно тут позавтракать?

- Конечно, доброе утро, дорогие гости! Вам тут всегда рады... А, и, поскольку мы только открылись, вам придется немного подождать...

- Ничего, не проблема.

- Тогда прошу последовать за мной.

Владелец воодушевленно проводил Грэхэма с остальными к столику около кухни.

Грэхэм, который до сего момента молчал, прислушавшись к совету Шафта, сел, мельком взглянул на меню и сделал краткий заказ.

- ...Каролинские ребрышки барбекю.

- О, что ж, я тоже возьму их... что насчет вас?

Увидев, как остальные члены банды кивнули, Шафт заказал еду и для всех остальных.

Когда владелец с улыбкой направился на кухню, Грэхэм оставил ключ у стены и осмотрелся.

- Это место больше похоже на ресторан, чем на бар...

И затем, едва он закончил эту фразу, до ушей ерзающего на стуле Грэхэма донеслось начало прекрасного монолога:

- Так называемый голод... это когда желудок беззвучен и снедает лишь собственную печаль...

Когда Сикль ушла, Поэт решил поразмышлять над собственным положением, дабы ответить на вопрос "что нам делать дальше".

По его мнению, раз они не могут связаться с Шэмом и Хилтон, необходимо лучше осознать себя, прежде чем что-либо решать.

Последние несколько дней он не мог избавиться от неких мыслей. Одни и те же идеи и надежды снова и снова витали в его голове...

В исследовательском центре Хью - Ритме - Поэта одарили глазами, которые, воспринимая свет, отражали его на другой частоте.

Стоило кому-то встретиться с ним взглядом, они тут же ощущали дискомфорт.

Благодаря этим глазам, Поэт обрел способность контролировать других людей с помощью подобия гипноза - таков был его дар. К тому же, будучи гомункулом, он не мог постареть, но это не шло ни в какое сравнение с гипнотическим взглядом.

Даже сам Поэт не знал, каким образом появилась эта способность. К тому времени, когда он вырос, его глаза уже изменились, и он никогда не спрашивал о них Хью или Ритм.

Его глаза излучали вспышки синего цвета, и, стоило ему лишь слегка двинуть головой, как те, кто встречался с ним взглядом, впадали в прострацию.

Оказавшись в полусонном состоянии, его противники легко поддавались внушению.

Говоря простым языком, достаточно усилить в десять раз эффект от покачивающегося маятника или дрожащего пламени, чтобы получить гипнотическую силу глаз Поэта.

Однако сам он не был уверен, как именно это возможно, и не интересовался этим. Подобно обычным людям, он не особо хотел знать детали того, как работает его зрение.

Однако он не был обычным человеком и не знал, как отключить эту способность.

Приложив немного усилий, он смог бы контролировать излучаемые вспышки, но если он станет делать это всегда, это наверняка помешает ежедневной жизни. С какой стороны он ни подходил бы к этому, он не мог придумать, как разобраться с этим раз и навсегда. Поэтому он продолжал жить, как жил всегда - проводя половину своего времени в полутьме.

В конце концов, любой, кто встречался с ним взглядом, тут же становился чрезвычайно уязвимым. Если бы в это время кто-то закричал "сдохни!", это слово, пускай и не произвело бы немедленного эффекта, но крепко запечатлелось бы в мыслях - до того самого дня, когда ему придется по какой-либо причине исполнить приказ.

В результате, Поэт нарочно развил своё странное поведение, надеясь, что это заставит остальных людей считать его обычным чудаком.

В отличие от напыщенного примера в лице Кристофера, Поэт выглядел вполне обычно и вместо этого использовал свою странную речь, дабы до остальных дошло одно предупреждение.

Не смотрите мне в глаза.

Это было простое желание - чтобы люди по собственной воле избегали его взгляда.

'Странно... Если бы я безостановочно использовал эту способность, жизнь была бы гораздо проще.'

Когда Поэт пришел к этому заключению, в его голове появилась еще одна мысль.

'Раз я не способен на это, стоит ли винить свою трусость?

Или... дело в том, что я не человек?'

В конце концов, состоящие в Ламии гомункулы были искусственно созданными аномалиями.

В итоге, в этой группе не было особо талантливых или сильных людей.

Тем не менее, эти существа оказались в этом мире по чьей-то прихоти - если не божьей, то волей самой возможности, которая позволила им смешаться с человеческим обществом.

Кристофер и остальные - все они были одинаковыми.

Лишь Лизу можно было назвать другой, но её натура всё равно не отличалась. Благодаря своим слова и действиям, Кристофер обрел гордость в ощущении, что он благословлен небесами, что также могло повлиять и на Рейла. Этот высокомерный взгляд на обычных людей был странным, поскольку базировался на его ограниченном жизненном опыте.

Более того, даже в этой группе гомункулов были те, кто лишь "притворялся".

На самом деле, все они нарочно построили стену между собой и остальным миром, не будучи способными принять один важный факт: они другие. Странное поведение Сикль, одежда Чи... лишь разновидности этой стены. В прошлом, когда Близнецы сказали им, что гомункул по имени Эннис живет сравнительно обычной жизнью, никто их них не смог устоять перед кольнувшей их завистью.

'У нас воистину странная жизнь...'

Мысли Поэта переключились на пропавших Фрэнка и Рейла, снова изменив русло его размышлений.

'Они... совсем молоды.

Они явно отличаются от меня, как и Кристофер, который уже давно сошел с ума.

И всё же... Я надеюсь, что они сумеют найти дорогу к счастью.

Если, конечно, она существует.'

Сам он так и не отыскал эту дорогу, и, таким образом, стал таким, каким есть - прожигая свою жизнь и каждый день изображая клоуна.

В то же время, он лгал себе, исполняя приказы Хью.

Он притворялся, что верит в то, что это единственный, самый безопасный для них путь.

'Но, глядя на нынешнюю ситуацию, к чему это привело?..'

В этот момент Поэт внезапно почувствовал такой голод, что едва не услышал урчание своего живота. Не успел он подумать, как с его уст сорвалась очередная фраза.

- Так называемый голод... это когда желудок беззвучен и снедает лишь собственную печаль...

Поскольку он использовал эту манеру речи годами, она уже стала для него родной.

Однако, учитывая, что в нужные моменты он мог стать серьезен, это всё еще можно было назвать неким подобием игры. Но разум Поэта уже воспринимал подобную речь как нормальную, позволяя словам литься нескончаемым потоком:

- Проглотив слезы, задерживается низкий звук, который подвергает сомнению инстинкт и эмоцию, обменивающиеся голодным шепотом. Если желание - это господь, продвигающий вперед человеческое существование, тогда мы не можем ни восстать, ни сомневаться в этом боге, снова и снова получая поражение. Урчание - это нянька! Урчание, урчание - это нянька! Сухие вопросы могут прозвучать лишь из тела, охватывающего наши жизни! Сочувствие, вздох, взгляд... жужжащая пчела садится на цветок и, утопая в нектаре, не отводит взгляда от скрытого стенами океана. Но осознать, что это жужжание был ты сам, можно лишь прожевав всё в своём рту...

Не дожидаясь Сикль со своими жалобами, Поэт - даже не задумываясь - создал целый рассказ, посвященный теме "голода", возникающие в его голове слова слетали с уст в трехкратном размере.

Позади него были новые посетители, но никто всё равно не стал бы слушать его. А даже если бы и стал, посчитал бы его странным и постарался бы избегать. "Но разве не это моя цель?" - то и дело шептало сердце Поэту.

Однако внезапно справа от него появилась размытая синяя фигура и, бросив несколько монет на стойку, крикнула:

- Бармен, подайте этому мастеру рюмку текилы!

- ...?

Озадаченно нахмурившись, Поэт повернул голову в сторону стоящей рядом с ним фигуры.

И в следующий момент по всему его телу пробежал озноб.

- ...!

- Ох, позвольте рассказать трогательную историю... Ох, как трогательно! Кто бы подумал, что я услышу такую чудесную поэзию в подобном уголке города! Язык? Что такое язык, как не одна из разновидностей красоты? И достаточно чистый язык может заставить нас почувствовать глубочайшие эмоции... воистину эмоции! А эти слова! Они парализовали меня, закружили в водовороте чувств!

Когда молодой человек начал болтать в своей привычной манере, вверх-вниз махая руками, по спине Поэта потек холодный пот.

Инструмент, который был у фигуры в синем.

Его золотые волосы.

Странная челка, скрывающая его глаза.

И неповторимая энергия в его словах.

В тот раз Поэт лишь наблюдал за всем со стороны, стоя за чужими спинами, но он всё равно видел его...

Этого человека перед ним.

Человека, который, в одиночку сражаясь против Рейла, Сикль и остальных, сумел поставить их на колени.

'...Нехорошо.'

Враг уже вычислил их? Несмотря на то, что в листовках с розыском не было детальных рисунков, Поэт легко подходил под описание "мужчины, который любит говорить напыщенно". Этому молодому человеку удалось так быстро опознать его по описанию?

'Нет... возможно, он заранее знал, что мы придем сюда. Или, возможно... возможно, это простое совпадение?'

Но даже если это было совпадением, шансы на подобное были чрезвычайно малы.

Несмотря на то, что несколько заведений действительно закрылось из-за недавних исчезновений и вчерашних взрывов, в Чикаго всё равно были тысячи баров и ресторанов.

И среди всех этих заведений, они удосужились столкнуться именно здесь - было ли такое возможно?

- Ах... какой прекрасный день! Когда меня сюда привел друг, я бы никогда не подумал, что встречу здесь такого же артиста! Ох, спасибо, милый сегодняшний денек, что привел меня сюда!

- Не совсем понял, что вы сейчас сказали, но всё равно - поздравляю!

- ...

Когда бармен с улыбкой подал текилу, Поэт решил узнать истинные мотивы человека рядом с ним.

Но если Поэт хотел увидеть его лицо, ему пришлось бы показать свои глаза. В результате, ему осталось лишь неуверенно ждать, наблюдая за течением времени.

- Ох, ты что-то вдруг замолчал.

- ...Ничего подобного.

- Ты такой скромный? Так значит, я... Если человек прервал создание шедевра, он поступил грубо, но если он действительно намеревался это сделать - это же оскорбление! Ох, как печально... весьма, воистину печально! Как, как же мне теперь избавиться от этого чувства вины? Но я знаю - просто дай мне заказать тебе еще выпивки, идёт?

- Нет... никакого оскорбления. Ведь если тело способно выдержать всплески своих искр, то сможет вытерпеть и огонь, пьянея от красоты сжигания в этом пламени... Плавая в стеклянном кубке, глубины моего существования определяет двигающийся червь.

- Именно! Понял не всё, но не могу не восхищаться твоим духом. Ну же, пей!

Даже если их враг еще не узнал Поэта, стоит Сикль вернуться, как всё всплывет наружу.

В конце концов, прошла всего пара дней с тех пор, как её правую лодыжку и руку "разобрали" гаечным ключом человека в синей рабочей униформе.

Для большинства людей после такой травмы каждое движение было бы мучительным. Но Сикль лишь вправила свои кости и терпела боль одной силой воли.

Несмотря на то, что подобная травма всё равно причиняла боль, Сикль отказывалась показывать малейшую слабину, поэтому Поэт весьма восхищался ею.

'И если она увидит этого парня, тут же впадет в ярость...'

Пока вокруг Поэта продолжала витать напряженная атмосфера, молодой человек рядом с ним поспешно встал на ноги.

- О, оставлю тебя раздумывать над своим искусством... А пока постараюсь прибить другим чувства, которые от тебя получил. И отныне именно это станет противопоставлением моей ненависти! Будь-то сегодня, завтра, послезавтра или какой-либо день в будущем, я продолжу лелеять это чувство до конца своих дней! Ох, какая радостная, радостная история!

Кружась и напевая себе под нос, он направился в мужскую уборную.

Которая находилась прямо рядом с женской.

И в тот момент, когда человек в синем закрыл дверь, открылась дверь женской уборной, и на пороге показалась Сикль со своим холодным выражением лица.

'Чуть не попались...'

Едва эта мысль пролетела в голове Поэта, как...

- А?

- Что?

- Эй, это же...

- Не может быть...

- Реально?

Заметив Сикль, спутники человека в синем внезапно начали подниматься из-за столика.

'...О нет.'

Когда они видели Сикль в прошлый раз, они были простыми наблюдателями, как и Поэт.

Даже если молодой человек не узнал Поэта, его спутники наверняка помнят лицо Сикль.

'Неужели мы действительно столкнулись с ними случайно?'

Эта мысль уже посещала его ранее, но на этот раз у него не было времени раздумывать над ней.

- Идем отсюда.

- ...? Идем... Куда?

Сикль, которая также заметила наблюдающих за ней людей, снова забеспокоилась. Приглядывая за ними краем глаза, она озадаченно нахмурилась.

Но у Поэта не было времени должным образом объяснить ей ситуацию. Он достал несколько купюр из кошелька и положил их на барную стойку.

- Прошу прощения, господин, но так уж вышло, что нам нужно идти. Этого достаточно, чтобы покрыть причиненное беспокойство?

Услышав внезапное заявление Поэта, владелец удивленно на него взглянул. Но не прикоснулся к деньгам и, покачав головой, ответил:

- Дорогие гости, я не могу принять эти деньги... Пускай мы и начали готовить ваш заказ, я не могу взять плату, если вы его не съедите.

- А... В таком случае, подайте нашу еду тому столику. Скажете им, что это благодарность за выпивку.

- Вы... вы уверены?

- Да, не волнуйтесь об этом.

Похоже, владелец бара заметил тревогу в голосе Поэта и, не сказав ни слова, пошел за сдачей.

- Эй, что происходит? - сердито спросила Сикль, но Поэт просто взял её за руку и молча направился к выходу.

И тогда он явно что-то ощутил - тихий щелчок, с которым сложились кусочки пазла.

Что-то, касающееся своевременности, с которой это всё произошло...

- А?

Он услышал голос...

Голос, который не слышал уже очень, очень давно.

В то же время, он был ему невероятно знаком.

- Ну и ну, вы только посмотрите! Вот это совпадение, а?

Со стороны открытых дверей бара донесся мужской голос, в котором можно было уловить ребяческие нотки.

Даже если бы он звучал взрослее, его тон всё равно весьма был схож с тоном голоса Рейла.

Поэт широко открыл скрытые в тени шляпы глаза, и даже Сикль поразилась этой внезапной встрече.

Из залитой солнцем улицы в темное заведение вошел мужчина, который всем своим видом напоминал вампира.

Под его красными глазами красовалась широкая улыбка с рядами прямых, острых зубов.

Впервые увидев его, владелец бара не смог не скрыть того же удивления, которое было на лице Сикль.

Но этот жуткий на вид человек был также и...

- Эй, как так вышло? - с ликующим и чрезвычайно удивленным выражением на лице он широко развел руки и с неумолимым счастьем закричал. - Фантастика! Просто потрясающе! Разве это не старые добрые Поэт и Сикль! Ааа, Рейл упоминал, что вы, ребята, где-то в Чикаго, но я никогда бы не подумал, что встречу вас в таком месте... Вот это совпадение, а? Именно это и называют "семейными узами", да?

- Кристофер!

Когда Сикль и Поэт одновременно выкрикнули его имя, мужчина перед ними широко улыбнулся. Глядя на них туда-сюда, он продолжил:

- Ах... это просто великолепно, я правда не подумал бы, что столкнусь с вами в подобном месте! Я должен благодарить Бога, верно? Хотя нет... думаю, подобный мне человек обязан благодарить матушку природу за то, что привела меня сюда.

Уррр... ррррр...

- В конце концов, сюда меня привел мой голодный желудок. Думаю, я должен быть благодарен, что природа одарила нас возможностью чувствовать голод, несмотря на то, что мы гомункулы! А, точно - я однажды слышал, что в стране под названием Япония поклоняются восьми миллионам богов, потому что там считается, что в каждом листочке и камне на земле живет свой бог. Потрясно, да? Для меня, обожателя природы, это звучит здорово, но правда ли это? Чтобы подобные нам странные создания... А вдруг и в гомункулах живут боги? Если существует восемь миллионов известных богов, тогда нет особой разницы, к которому из них я обращусь, верно? В таком случае, мне хотелось бы поблагодарить бога марионеток...

- Хватит уже, заткнись и успокойся немного, ладно? - довольно ироничным тоном нетерпеливо прервала Сикль быструю речь Кристофера с одним вопросом, который витал в её мыслях. - У меня так много... очень много вопросов, которые я хочу задать тебе. Но Кристофер... Ты только что сказал, что узнал о нас у Рейла?

- Ага.

- Когда это было? И где он сейчас?

Несмотря на резкие слова Сикль, Кристофер лишь пожал плечами.

- Ни капли не изменилась, - и продолжил с беззаботной улыбкой. - А, не совсем. Похоже, вчера он ввязался в какие-то неприятности и закончил тем, что в слезах рухнул на землю. А сейчас бегает вокруг и взрывает всё подряд, пытаясь спасти Фрэнка.

- ...! Что случилось? И почему ты не с ним? Пытаясь спасти Фрэнка... в смысле, они не вместе? Так ты знаешь, где он?

- Эй, хватит забрасывать меня вопросами; как мне на них отвечать-то? По-моему, это тебе нужно немного успокоиться...

Когда Кристофер попытался успокоить взбешенную Сикль...

Он поймал краем глаза блеснувший серебряный предмет.

Весь его жизненный опыт подсказал: "это опасно", и его внимание тот час же сосредоточилось на этом предмете.

На мгновение он ошибочно предположил, что это одна из чакр Лизы, но, когда предмет приблизился, он рассмотрел, что этот серебряный диск - лишь обычный гаечный ключ, летящий с невероятной скоростью.

В то же время, когда зрение Кристофера делало поспешные выводы, его правая рука машинально дотронулась до плеча Сикль.

- !

Подумав, что Кристофер собирается ударить её, Сикль рефлекторно пригнулась и услышала поблизости хлопок.

И когда её глаза взглянули в сторону звука...

Она увидела Кристофера, который держал в руке разводной ключ.

Узнав этот ключ, Сикль с напряжением повернулась в ту сторону, откуда он прилетел.

И тогда...

Увидела его.

Парня в синей рабочей одежде, который приближался к ним тихо и медленно.

Который, дойдя до своего столика, взял стоящий там огромный гаечный ключ.

- Как чудесно... Позвольте рассказать вам веселую историю.

И, подняв высоко в воздух свой блестящий стальной ключ, синий призрак улыбнулся.

Радостной, безумной улыбкой.

- Предо мной снова появились исчезнувшие ранее враги - и не один, а двое! И я снова случайно столкнулся с девушкой в зеленом платье... Значит ли это, что нас связала нить судьбы? Если да, тогда должен ли я снова влюбиться в неё? Как думаете, мистер?

- Ч-что?

Когда владельца бара внезапно приплели к разговору, он изо всех сил попытался разобраться в ситуации.

Наконец, он смиренно ответил, но не на вопрос, который ему задали.

- А, что ж... Сэр, думаю, тут довольно опасно кидаться гаечными ключами.

- П... правда?! Как ужасно... Пускай это абсолютно не имеет отношения к моему вопросу, его ответ всё равно верен на сто процентов... Как такое возможно? И что теперь? Что мне теперь делать? Какая мысль зазвенит в верный колокольчик? Ах, воистину странно... странно и печально... Но всё же, жизнью можно и наслаждаться! А также, натыкаться на подобные совпадения!

- С-сэр?

Услышав осторожное слово, слетевшее с уст встревоженного мужчины, человек в рабочей одежде решительно кивнул и попытался его успокоить:

- Всё хорошо, мистер. Не волнуйтесь.

Однако последовавшие за этим слова нельзя было назвать обнадеживающими.

- Я закончу с этим до того, как приготовятся ребрышки.

——

В то же время.

На трансконтинентальном поезде.

В вагоне.

Локомотив на всех парах спешил в сторону Чикаго.

И где-то позади него, где располагались грузовые вагоны, вагоны первого, бизнес- и эконом-классов, а также другие вагоны, из которых состоял поезд...

Произошла одна случайная встреча.

- Ля-ля-ля——♪ Ля-ля-ля——♪ Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля——♪

Вагон эконом-класса был абсолютно пуст, за исключением одного человека, который радостно напевал себе под нос.

- Ди-далядам, дадам ——♪ Па-парам, па-па-парарам ——♪ Лялялюм, люляля, дум-дум ——♪ Пум-пурум-пурум...

Барабаны, трубы и пианино - все эти инструменты через рот доносились изнутри мужчины. Поправив ковбойскую шляпу, которую он приобрел на оставшиеся после покупки билета деньги, он продолжил счастливо напевать свою песенку:

- Да-ля-ля-ляяяя, да-ля-ля-ля-ляяяяя, да-лям, да-лям, да-лям—♪

Увидев себя в окне, он прервал песенку и обратился к своему отражению.

- А... Не помешало бы приукрасить её, а?

Когда он начал раздумывать, стоит ли добавить к своей шляпе пару деталей, как внезапно осознал, что позади него кто-то стоит.

- Кто... А, должно быть, ты мой друг, да?

Услышав этот странный вопрос, стоящий в тени силуэт - молодой человек в дорогом костюме - покачал головой.

- Нет, боюсь, что нет, ведь мы впервые говорим лицом к лицу. Вас случайно зовут не Айзек?

- А? Значит, ты не друг...?

- Пока нет.

- О, точно! Может, мы и незнакомы, но отныне мы будем друзьями!

И, подчеркнув своё заявление, Айзек Дин протянул стоящему перед ним мужчине свою правую руку.

Тот же, хоть и слегка удивился, но всё равно пожал руку Айзека. Криво улыбнувшись, он пробормотал:

- А вы весьма самоуверенны, раз заводите дружбу с людьми, которых только встретили.

- О? Разве это плохо?

- Нет, не сказал бы...

- Потрясающе! Потому что сейчас я так счастлив, что готов стать другом - нет, семьей! - всем людям в мире!

Увидев ребяческую улыбку Айзека, мужчина слегка улыбнулся в ответ, вежливо убрал руку и сел напротив него.

- Вы не против, если я сяду здесь?

- О, не против?

Несмотря на то, что ответ Айзека снова не имел никакого смысла, не похоже, что это задело мужчину в костюме. Он медленно обратился к человеку перед собой:

- Айзек, вы действительно именно такой, как вас описывают... Или, можно сказать, такой, как я ожидал, судя по тому, что уже видел.

- А? Что... Ты меня знаешь?

- Да, мне рассказывали о вас несколько человек, и я наблюдал за вами издалека... Говоря простым языком, меня можно назвать вашим с мисс Мирией Харвент фанатом.

- Фанатом?

Пораженный взгляд Айзека побродил по интерьеру вагона и, наконец, снова остановился на лице сидящего перед ним человека.

- Ты... наш с Мирией фанат?

- Верно.

Слова мужчины были, в лучшем случае, подозрительными, но во взгляде Айзека не было ни намека на сомнение; его глаза сияли, словно у ребенка, который впервые увидел бабочку.

- Теперь ясно... Это всё объясняет! Но секундочку: я понимаю, если ты восхищаешься Мирией - она так же прекрасна, как любая барышня на Бродвее... Но почему мной? Почему ты стал моим фанатом?

Услышав вопрос Айзека, его собеседник ответил:

- А, честно говоря, без причины... Просто, множество людей рассказывало мне о ваших подвигах, а завидовать там есть чему.

- Множество людей?

Несмотря на то, что это была их первая встреча, Айзек уже вёл себя так, словно они закадычные друзья.

Глядя на Айзека, мужчина в костюме с секунду помолчал, а затем ответил.

- Конечно... Например, семья Мартилло... Джакуззи Сплот... или семья Руссо... Чеслав Мейер... и мисс Ив Дженоард... я много слышал от них о вас, Айзек Дин.

Услышав имена множества своих старых друзей, Айзек еще больше возрадовался. Полный энтузиазма, он выкрикнул:

- Потрясно! Ты знаешь столько народу! Тогда всё решено - раз ты друг всем этим людям, тогда и мой друг! И я уверен, что и Мирия будет счастлива стать тебе другом, когда вы встретитесь!

- Что ж, весьма благодарен.

Когда на губах мужчины снова появилась сдержанная, ироничная улыбка, Айзек внезапно вспомнил, что он забыл задать важный вопрос. Хлопнув себя по колену, он воскликнул:

- Точно... Я до сих пор не спросил твоего имени! Как я представлю тебя остальным, если не знаю, как тебя зовут? Хотя имя говорить не обязательно - можно и прозвище!

Мужчина немного притормозил, прежде чем ответить на внезапный вопрос Айзека.

Затем, снова сдержанно улыбнувшись, он весьма запоздало представился.

- Эм, я, думаю, меня можно назвать кем-то вроде шпиона...

- Шпион? Ух ты, потрясающе!

Несмотря на то, что эти слова делали мужчину еще подозрительнее, глаза Айзека продолжали сиять ребяческим восторгом.

Заметив реакцию Айзека, мужчина еще больше озадачился. Затем он вздохнул и наконец-то сказал своё имя.

- Что ж, честно говоря, моё имя больше похоже на прозвище, но оно настоящее...

- Можете звать меня... Шэм.

——

В то же время.

Предместье Чикаго.

Чикаго стал одним из самых оживленных производственных центров благодаря автомобильной промышленности. Там, словно грибы после весеннего дождя, резко возросло количество разнообразных заводов. Но когда в дверь постучала Великая депрессия, множество этих заводов встретило свой конец, и когда их история закончилась, город заполонили заброшенные здания фабрик.

И, прямо как Грэхэм Спектор, множество банд и других подобных групп начали использовать подобные заводы в качестве своих убежищ. Некоторые же стали местами для производства контрабанды, которые крышевались мафией. Каждая группа использовала заброшенные заводы в своих собственных целях.

Несмотря на то, что Сухой закон уже отменили, и алкоголь больше не считался контрабандой, множество людей всё еще были замешаны в его нелегальном производстве из-за пустых мечтаний или отчаяния.

И среди всего этого была одна банда преступников, которая хорошо знала как о мечтах, так и об отчаянии.

Здание, которое они часто посещали, было трудно отыскать среди ряда других подобных фабрик. Несколько лет тому назад неподалеку произошла серия убийств, и банде пришлось сбежать отсюда, но даже после того, как полиция завершила расследование, банда не вернулась обратно, оставив свою фабрику воистину заброшенной.

Однако спустя три года на ней снова загорелся свет.

Но их возвращения ждали лишь груда заржавевшего металла и запах машинного масла.

И теперь...

Прямо как три года тому назад, здесь раздался плач одного парнишки.

- Аааааааааа... о неееееет... ч-ч-что, что же нам деееееелать...

- Джакуззи, пожалуйста, успокойся.

Нис нежно протянула руку к Джакуззи, который, стоя лицом к стене, схватился за голову.

Однако жест Нис лишь усилил его отчаянье.

- Это всё... Это всё из-за меня. Е-если бы я не притащил всех сюда, тебя не с-стали бы разыскивать, Нис...

- Джакуззи, знаешь, я бы всё равно поехала сюда. Пожалуйста, в который раз повторяю: прекрати себя винить. Это не твоя вина...

- М-моя! Это моя вина! Не надо было говорить всем бежать... Если бы мы остались и объяснили всё, я уверен, ч-что они поверили бы нам, даже если бы появилось какое-то недоразумение...

Увидев, что Джакуззи слишком сильно настроен винить во всём себя, Нис попыталась урезонить его.

- А затем отдать этого мальчика полиции?

- А...

Нис указала на тему их разговора, который спал под одеялом.

Несмотря на то, что этот мальчик - который был на несколько лет младше Джакуззи и его спутников - смиренно спал, шрамы на его теле совсем не заставляли чувствовать умиротворенно тех, кто бросал на него взгляд.

Не похоже, что он был особенно ранен, но спутники Джакуззи всё равно на всякий случай отвели его к знакомому подпольному доктору, который навряд ли стал бы спрашивать их о наличии страховки.

Что же касается загадочного мальчика, они особо не таили надежд. Ведь даже если он был не в лучшем состоянии, их ситуацию всё равно не назовешь обнадеживающей.

Они могли бы просто отвести его в больницу и сразу же привлечь к нему внимание. Но это не только не прояснило бы подозрения Нис, но и утопило бы банду в чувстве вины за то, что мальчик оказался в руках полиции.

И всё же, юный мальчик определенно был причиной взрывов. В результате, они всё равно чувствовали себя виноватыми, как и их лидер... Но у них была еще одна на то причина.

Когда они вернулись в своё убежище и оказали мальчику первую помощь, Нис поделилась своими наблюдениями:

- Когда нам представился шанс поближе рассмотреть взрыв, я кое-что поняла. Хотя нет, скорее, я удостоверилась в том, что уже подозревала... да, теперь я точно уверена.

- У-уверена в чём?

- Взрывчатка, которую он использовал... Та же, которую мы украли когда-то давно.

- Что...?

Услышав Нис, Джакуззи несколько раз моргнул.

Но когда до него дошло значение её слов, он побледнел, благодаря чему тату на его лице стала еще темнее.

- В смысле...

- Это та же взрывчатка, которую мы украли с Летящих лапок, а потом продали. Но если это просто копии, тогда всё еще не настолько плохо...

Джакуззи мгновенно задумался, каков тогда "плохой" сценарий.

Таким образом, раз они украли бомбы, разве это не их вина, что они вышли в мир?

Когда от лица Джакуззи отхлынула кровь, он задрожал.

И, похоже, их всех снова бросили в середину водоворота.

В его мыслях один за другим начали возникать вопросы. Кто этот ребенок? Почему он использует эти бомбы? В порядке ли Грэхэм со своей бандой? Тревога Джакуззи увеличивалась, словно снежный ком.

К тому же, он боялся, что семья Руссо захочет отомстить за своих товарищей.

И когда этот мысленный водоворот закружился в его голове, Джакуззи, дрожа с головы до ног, расплакался.

Будучи в ужасе, этот юноша, которого можно было легко испугать, еще кое о чем не знал.

Он не знал, что неподалеку в одном ресторане готова была разразиться шумиха.

Шумиха, которая только и ждала этого момента для своего грандиозного начала.

——

Дольче.

Внутри ресторана разыгрался настоящий хаос.

Столы и стулья не летали в воздухе, и не скажешь, что заведение было в руинах, но, по сравнению с её нынешней атмосферой, описанное выше воспринялось бы полегче. Эта атмосфера служила не прелюдией к стычке, а, скорее, тем моментом, когда два стрелка готовятся достать своё оружие.

И не затронуты этой неизменно напряженной атмосферой были лишь два человека.

Два человека, которые на самом деле были виновны в самом её существовании.

- Хах, а я-то подумал, откуда он прилетел! А оказывается, что это от самого мистера Гайки... сколько прошло с нашей последней встречи? Тридцать пять часов и двадцать пять минут? - спокойно сказал Кристофер, как ни в чём не бывало кидая гаечный ключ из руки в руку.

Напротив него стоял Грэхэм, который, улыбнувшись, ответил:

- Нет, не совсем... Тридцать шесть часов, пятьдесят девять минут и двадцать три секунды.

- Реально?

- Нет! Я сказал, что первое пришло в голову!

- Правда? Я тоже!

Кристофер подбросил ключ в воздух, и на его губах появилась широкая, острая улыбка.

- Что ж, похоже, вы заказали ребрышки барбекю? Тогда нельзя заставлять кого-либо ждать.

Кристофер слепо протянул руку, чтобы поймать взлетевший ключ.

Тот, однако, проскользнул сквозь его пальцы и со звоном упал на пол.

- ...Еще разок, - Кристофер не задумываясь поднял ключ и продолжил, вертя его в руках. - О, точно. Эй, владелец, я тоже хочу заказать ребрышки. Мемфисские.

- А? Что... а, д-да, конечно!

Всё еще будучи под впечатлением от Кристофера, пожилой владелец поспешно отправился на кухню.

Глядя ему в спину, Кристофер еще раз бросил ключ в воздух.

Это было беззаботное движение, но почему-то напряженность в баре лишь возросла, и все взгляды были прикованы к гаечному ключу, словно он стал наиважнейшей вещью в мире...

Пока третья сторона не решила рассеять эту атмосферу, прервав её вопросом.

- Не собираешься и мне что-нибудь заказать, Крис?

- А!

Спокойный ранее Крис с удивлением посмотрел на заговорившего и, абсолютно игнорируя направленные на него взгляды, повернулся в сторону кухни.

И в этот момент решил упасть ключ, который он подкинул ранее в воздух.

Он со звоном приземлился на голову Кристофера, замедлился, и, под оглушительное "ай!", упал в руки Рикардо.

- ...Крис, что ты делаешь?

- Ух ты, черт, ох... А, ничего. Просто разминаюсь перед едой.

Он потер ушиб и бросил взгляд на собравшихся в заведении людей. Казалось, словно он хотел притормозить, а не начать потасовку, но как только Рикардо вернула ему ключ, он снова повернулся к Грэхэму.

- Ты весьма ловок с этой штукой.

- ...Ты тоже не плох. Ох, но теперь я не знаю, смеяться мне или грустить...

- Эй! Вы двое, хватит валять дурака!

Этот крик слетел с губ Сикль, которая, несмотря на то, что стояла между ними двумя, до сего момента была абсолютно проигнорирована.

Пытаясь не лезть в это, Поэт уже машинально отошел подальше от трех фигур, и наблюдал за ними, спрятавшись за барной стойкой.

- Кристофер, не ходи вокруг да около! Вы с ним знаете друг друга? Кто этот ребенок рядом с тобой? И где Рейл с Фрэнком?

- А... Я многое хотел бы объяснить тебе, но не думаю, что сейчас подходящее для этого время.

В этот момент Кристофер снова приковал взгляд к парню в рабочей одежде. В его руках был гаечный ключ размером в пять раз больше того, что держал Кристофер. Парень безудержно повернулся и бросил на Кристофера взволнованный, практически маниакальный взгляд.

Продолжая крутить свой ключ, он обратился к Кристоферу с началом нового монолога:

- Ох... А теперь перед нами предстала воистину грустная, печальная история.

- А? О, конечно, я слушаю. Только побыстрее, ладно?

- А, окей... тогда, пытаясь обнадежить хозяина бара, я сказал, что покончу со всем до того, как будут готовы ребрышки. Так что, предполагаю, теперь это мой долг, верно? И теперь я обязан исполнить этот долг, дабы не расстроить его. Так что отныне я буду сражаться с тобой, прилагая все свои силы! Ради чего? Конечно, ради хозяина и своего голодного желудка!

- Не спорю, - с ехидным смешком сказал Кристофер, и Грэхэм, услышав это, внезапно произнес странную просьбу.

- О, тогда, раз ты меня понимаешь... Не мог бы подвинуться немного влево? В смысле, влево с моей стороны.

Кристофер вскинул бровь, но всё равно кивнул и сделал несколько шагов влево.

- Сюда?

- Еще чуть-чуть... Стоп, отлично! Теперь сойдет.

- ?

'Что они задумали?'

Судя по всему, ответ на этот вопрос знали лишь сами противники. Все остальные только затаили дыхание и в неведении ждали ответа...

Ответа, который был откровенно предоставлен Грэхэмом.

- Теперь, Рикардо и леди в зеленом в безопасности.

И в то же время...

Сквозь комнату практически на нереальной скорости полетел огромный разводной ключ.

Несмотря на то, что он летел с изяществом летающей тарелки, сила, с которой его бросили, была равна артиллерийскому залпу.

Но эти особенности лишь подчеркнули разрушительную силу серебряного предмета, который приближался к Кристоферу.

И в этот момент в голове Кристофера пролетела одна мысль:

'Ух ты, это еще опаснее, чем одна из чакр Лизы!'

И годы тренировок хладнокровно подсказали ему, что если этот предмет попадет в цель, ей тут же придет конец.

Все эти мысли пролетели в его голове за, максимум, пару секунд.

Но Кристоферу показалось, словно они длились целую вечность, позволив ему вдоволь подумать над этим. И когда в его голове промелькнули слова "это может убить меня", все мысли улетучились, дав волю рефлексам.

Кристофер попытался уклониться от оружия, отпрыгнув в сторону.

Но для такого простого движения было уже слишком поздно.

Когда ключ миновал его ногу, всё его тело одеревенело от предчувствия мгновенной смерти.

Однако произошедшее дальше подтвердило, что "если упадешь семь раз, встанешь восемь".

Увернувшись в сторону, Кристофер изо всех сил ударил ногой ключ, тут же его отбросив.

- ...А!

Этот удар был невероятной силы - гаечный ключ прекратил крутиться и, уже медленнее, полетел вверх.

Подобный подвиг сбил бы с ног кого угодно, но ответственный за него мужчина использовал свои руки, словно гимнаст на гимнастическом бревне, дабы сохранить равновесие.

В то же время, огромный разводной ключ врезался в стену, а затем, еще медленнее, полетел к потолку.

За эту пару секунд Кристофер уже успел продемонстрировать мастерство, несопоставимое с человеческими возможностями.

Спланировав наперед, Кристофер потянулся вверх, чтобы схватить ключ Грэхэма и использовать его против его владельца.

Но вдруг он заметил краем глаза прыгнувшую в воздух фигуру в синем.

- ...!

Все, включая Кристофера, не отрывали глаз от траектории огромного ключа...

Все, кроме человека, который бросил его.

Ведь Грэхэм уже сделал свой следующий ход.

Бросив ранее разводной ключ, он мгновенно прыгнул за ним в воздух, используя в качестве ступенек столы и стулья, и тут же сократил расстояние между ними с Кристофером.

Логически, он не мог поймать что-то, что кинул сам, но...

Как только ключ отскочил от стены, его поймал не Кристофер, который только что отбросил его, а Грэхэм Спектор, использовавший три столика, чтобы поймать его.

Поймав ключ, Грэхэм отскочил от ближайшей стены и, сменив направление, набросился прямо на Кристофера.

И в этот момент его ключ образовал в воздухе арку.

Никто, включая товарищей Грэхэма и даже Сикль с Поэтом, не сомневался, что за этим последует хруст раскроенного черепа Кристофера.

В конце концов, это был вполне ожидаемый результат, исходящий из настолько выдающейся серии атак.

Но донесшийся до них звук был звоном металла о металл.

Взлетели искры.

Использовав пойманный ранее маленький гаечный ключ, Кристофер блокировал оружие, которое было готово убить его.

- Ха!

Грэхэм широко открыл глаза от удивления и дал знать о своём восторге:

- О, ты поймал его... Хах, поймал! Фантастика! Ты поймал его!

Но, как только он похвалил своего соперника, Грэхэм вложил еще больше силы в атаку.

- Спасибо, я польщен... а!

С другой стороны, Кристофер пытался оттолкнуть его назад.

Силы обоих были практически равны; настолько, что сложно было сказать, кто же всё-таки сильнее. Казалось, словно наблюдающие стали свидетелями поединка между двумя опытными самураями - вот только, если говорить об оружии, у одного из них был дзюттэ, а у другого - нагината.

- Честное слово! Это просто невероятно! Ты второй человек, который сумел блокировать мой гаечный ключ!

Когда Грэхэм выкрикнул это, его мысли унеслись в воспоминание о единственном подобном случае.

Пускай теперь он считал Джакуззи Сплота и его банду как минимум семьей, когда они впервые прибыли в Нью-Йорк, Грэхэм планировал сдать Джакуззи семье Руссо, дабы получить назначенную награду за его голову.

Но, благодаря серии ошибок и недоразумений, вместо него они схватили Шейн Лафорет, и им пришлось скрестить с ней клинки...

Или, если точнее, скрестить гаечные ключи и ножи.

И в некий момент, среди них появился один человек, словно какой-то красноволосый Зорро.

Назвавшись "Феликсом Уолкеном", этот парень не только поймал ключ, который в него бросил Грэхэм, но и сумел бросить его обратно с еще большей силой.

В нынешних обстоятельствах у Грэхэма не было времени придаваться воспоминаниям, но он не смог противиться нескольким картинкам, промелькнувшим в его мыслях. Лица ненавистного красноволосого, Джакуззи и Нис, а также остальных молодых преступников, которых Грэхэм считал своими братьями...

'Точно, я всё еще не знаю, в порядке ли они с Джакуззи...'

И не догадываясь о том, что сейчас они были весьма близко к этому бару, Грэхэм мрачно улыбнулся и укрепил свою решительность.

'Я ни за что не проиграю тут.'

- Как печально... Ох, воистину! Позволь рассказать тебе печальную историю!

- А-ха-ха! Валяй!

Как только Кристофер ответил, два ключа снова столкнулись вместе.

Их владельцы отступили на шаг назад, а затем снова скрестили их.

У Грэхэма не было времени на болтовню, но он всё равно продолжил щебетать:

- Последний человек, который уклонился от моей атаки, был парнем с красными волосами... А теперь - парень с красными глазами! Как так? И что это значит? Красный - просто мой несчастливый цвет? В таком случае, вся кровь, которая течет в моём теле, отгоняет от меня всю удачу... А, но это невезучее тело всё равно полно силы и жизни, не так ли? А еще изящества!

- Последнее прозвучало ужасно!

- Заткнись, Шафт! - прокричал Грэхэм, изогнув свою шею в сторону неподалеку стоящего критика.

Подобное движение могло стать для него критической ошибкой, но, услышав голос Шафта, Кристофер также повернулся в его сторону.

- А по-моему, прозвучало классно.

- Спасибо! Но я всё равно разберу тебя на части!

Сказав это, Грэхэм мгновенно запрыгнул на ближайший столик.

Но даже в тот момент, когда он оказался над головой своего противника, он быстро развернулся, приготовившись нанести следующий удар.

Не потеряв ни капли своей силы, Грэхэм махнул своим гаечным ключом в спину Кристофера.

Но его цель уже сдвинулась с места.

Как только Кристофер нырнул под столик, над ним пронесся порыв ветра, и он весьма обрадовался тому, что ему удалось избежать атаки Грэхэма.

В то же время, Кристофер толкнул стул в сторону Грэхэма, пытаясь попасть по его ноге.

Однако он промахнулся.

Услышав, как в его сторону что-то летит, Грэхэм уже отпрыгнул назад. Он использовал этот стул, словно ступеньку, и обрушил свой ключ на стоящий перед ним столик.

'А, он за это заплатит.'

Когда эта мысль лениво промелькнула в его голове, Грэхэм приготовился к безжалостной атаке...

Когда вдруг осознал, что в его сторону летит столик.

- !

Грэхэм врезался в столик, который бросил Кристофер, и отлетел назад.

Быстро поднявшись на ноги, Грэхэм мгновенно увидел приближающуюся к нему пару ярких алых, алых, алых глаз...

И машинально поднял перед собой свой гаечный ключ.

Это движение обязано было блокировать атаку ключа в руках его противника. Однако он столкнулся не с ключом, а с ногой, которая ранее подбросила в воздух столик.

Подпрыгнув в воздух, Кристофер использовал весь смертельный потенциал своей инерции, чтобы атаковать Грэхэма в бок.

- Гха...

Когда по его щекам потек холодный пот, а боль едва не заставила его скрутиться, Грэхэм изо всех сил ударил в лицо Кристофера своей головой.

- .....!

Отцепившись друг от друга, каждый дерущийся сделал шаг назад, дабы перевести дух, оправиться от боли и снова собраться с силами.

Но прежде, чем кто-либо из них успел сделать хоть один вдох, они оба вдруг рассмеялись.

- Ха...

- Ха-ха-ха!

Замолчав, они передохнули и приготовились к следующей стычке...

И, ощутив резкую боль в лодыжках, тут же были сбиты с ног.

Не совсем поняв, что только что произошло, Грэхэм и Кристофер осмотрелись.

И увидели изящную девушку в зеленом платье.

Она тут же, с резким движением маятника, стала прямо.

- Всё это время я молча слушала вашу болтовню... и уже начинаю терять терпение.

Красноглазый мужчина заметил холодное выражение лица Сикль и слегка сконфуженно потряс головой.

- Эй, не вмешивайся, Сикль. Это только между нами...

- Не волнуйся, - Сикль спокойно перебила Кристофера с эмоциями, которые можно было прочесть лишь в её горящих глазах.

- Я прибью обоих.

Куда скатилось их долгожданное воссоединение?

Наблюдая за тем, как его спутники, словно заклятые враги, вмешались в трехстороннюю битву, Поэт лишь горько вздохнул и озвучил свои размышления, всё еще прячась за барной стойкой.

- То, что мы зовем хаосом - лишь испытание, которое определяет божественное предназначение наших коротких жизней, но в то же время, это только иллюзия... Таким образом, само испытание не что иное, как иллюзия. Дабы собрать урожай душ, необходимо преодолеть свои раны... И даже рассыпая еду на облачном поле резервуара с рыбой, не выйдет сравниться с человеческим существованием...

И пускай он знал, что из его уст слетают бессмысленные слова, Поэт продолжил свой заумный монолог.

Не закрывая свой рот, Поэт молился, чтобы нынешнему кавардаку как можно быстрее пришел конец.

'Это всё обязано закончиться до того, как приготовят еду.'

Но, несмотря на то, что Поэт хорошо знал это, он не мог покончить со всем этим в одиночку.

И поэтому, он лишь продолжал молиться.

Более того, Поэт не знал, стоит ему радоваться этой случайной встрече или нет.

Это сомнение отказывалось покидать его, и его было достаточно, чтобы вселить в него ужас.

Пускай это была лишь интуиция, его подозрения всё равно имели большое значение.

Само появление здесь парня в синей рабочей одежде и его банды было странным, не говоря уж о Кристофере.

Чтобы они двое "внезапно" оказались в одном месте и в одно время...

Сам по себе возникал простой вопрос, который уже некоторое время маячил в мыслях Поэта.

'Действительно ли это совпадение?'

И он снова погрузился в свои мысли.

В конце концов, это всё, что он мог делать.

——

На кухне.

Пока внутри ресторана разыгралась сцена, которая весьма напомнила шоу боевых искусств, обитатели кухни были озабочены своими собственными проблемами.

По сравнению с внешним видом заведения, эта кухня казалась довольно большой. Будучи отделенной от основного помещения тонкой стеной, она служила как местом работы, так и гостиной - может, это и не было самым гигиеничным решением, но пока люди не заглядывали внутрь, им не о чем было беспокоиться. К тому же, сама кухня была безупречно чиста. Перед печью было множество разных ребрышек барбекю, а внутри неё готовились первые заказы.

- ...Надо было послушаться тебя, милая.

Заведение открылось всего несколько минут тому назад.

Но за это время они слышали, как в воздухе летали гаечные ключи и предметы мебели.

- В-всё получилось именно так, как ты говорила, но что мне оставалось? Слушай... продолжай готовить, а я попробую поговорить с ними.

- О чем ты говоришь, дорогой?

Жена владельца совсем не ожидала услышать, что в такой трудной ситуации её муж хочет, чтобы она просто продолжала готовить еду, и не смогла сдержать изумленного взгляда. Заметив недоумение на её лице, владелец бара улыбнулся, глубоко вздохнул и попытался её обнадежить.

- Не волнуйся, всё будет хорошо! У нас всё еще есть тут телефон, так что если что-то пойдет не так, мы просто позвоним в полицию. В любом случае, это же не вооруженное ограбление... Просто два посетителя что-то не поделили.

- Надеюсь, что ситуация не усложнится...

Встретившись с обреченным взглядом своей жены, владелец бара мягко похлопал её по плечу и спокойно произнес:

- Это я настаивал на том, чтобы мы сегодня открылись, так что ответственность лежит на мне. Тебе лучше остаться здесь и не вмешиваться.

С этими словами он покинул кухню.

Несмотря на слова её мужа, тревога жены не поубавилась. Несмотря на слова, которые произнес её старый спутник, она решила позвонить в полицию.

'Прости, дорогой... Просто, у меня очень плохое предчувствие...'

Она не знала, кто именно заставлял её тревожиться - те, кто дерутся, или те, кто наблюдает со стороны. В любом случае, дурное предчувствие отказывалось покидать её. Это не было чем-то сверхъестественным - лишь результатом долгого жизненного опыта, который заострял её интуицию.

Интуицию, которой она целиком и полностью доверяла.

'Эти посетители... я думаю, что среди них есть кто-то очень необычный.'

Она не знала, были ли это Кристофер и его группа гомункулов, слегка чокнутый Грэхэм и его банда, или все они разом, но следуя за витающим над ней чувством страха, она решительно подняла трубку.

И в этот момент...

Её сердце снова потревожило дурное предчувствие.

Но на этот раз дело было не в жизненном опыте, а в чистой интуиции.

По какой-то причине, даже телефон тревожил её, из-за чего она засомневалась, стоит ли вообще поднимать трубку.

Жена владельца почувствовала от телефона что-то схожее с тем, что она ощутила ранее.

И в бесконечном замешательстве, она наконец-то поднесла трубку к уху.

И тут же поняла, что все её предчувствия подтвердились.

Когда она поднесла трубку к уху, она не услышала голоса оператора - лишь холодную, безмолвную тишину.

И всё потому...

Что линия уже была мертва.

>>Интерлюдия III