Глава 2
Одинокий мир
Я слышала, что имя мне дала мама.
Я никогда не видела её прежде, но, думаю, это имя - единственная нить,
которая связывает нас. Даже сейчас я чувствую её в этом имени.
Я никогда не скучала по ней, но мне дорого это имя.
Потому что так меня зовет отец. Мое имя укрепляет связь между нами с
отцом.
И я благодарна за это.
Достаточно услышать, как отец зовет меня по имени, и я счастлива. Когда
он говорит со мной, меня переполняет радость.
В конце концов... отец - это всё, что у меня есть.
И это не изменилось.
Мой отец - это мой мир. Мне больше ничего не нужно.
И всё же, тот мужчина с легкостью пробил эту стену и вошел в мой мир.
Казалось, словно я смотрю на сказочного персонажа прямиком из книжек,
которые читал мне в детстве отец.
Он не был рыцарем в сияющих доспехах... скорее, он был злым колдуном,
который любит нарушать правила направо и налево.
——
Январь, 1932 год. Нью-Йорк.
Сухой закон.
Говорят, что это словосочетание лучше всего олицетворяет штат Нью-Йорк
в данные времена.
В будущем, услышав слова "Сухой закон", мир, скорее всего,
будет представлять мафию, организованную преступность или Аль Капоне, а не
политические истоки этого закона или людей, которые его продвинули.
Запретив желаемое, дабы перекрыть кислород коррупции, закон дал
рождение крайне систематическому порядку в криминальных организациях.
Начиная с биржевого краха 1929 года, экономика начала ухудшаться с
каждым днем. Благодаря контрабандному спиртному в подпольном мире обретали
огромные состояния.
На улицах возникали спикизи, а за контроль прибыли проливалась кровь.
В эти времена также стремительно начала развиваться культура Америки.
Для людей, которым запретили выпивку, бесчисленные музыкальные фильмы,
производство которых вспыхнуло после изобретения звукового кино, стали одним из
основных источников развлечения.
Рука об руку с возвышением музыкальных фильмов возникло и кино,
изображающее преступное подполье - например, "Маленький Цезарь" или
"Враг общества".
Некоторые даже считали банды, предоставляющие людям выпивку, героями,
которые стоят выше глупого государства.
Во время депрессии в спикизи крутились горы налички, а люди всё больше
утопали в долгах. Гангстеры, которые обязаны были оставаться в тени, стали одновременно
героями и злодеями.
Криминальное подполье и законный мир столкнулись друг с другом в петле
Мёбиуса, а люди застряли внутри.
Именно в эти времена и родилась Шейн Лафорет.
Нью-Йорк - город, где свет и тень смешались еще сильнее.
Шейн стояла посреди толпы в предместье этого города.
Она могла лишь стоять.
На улицах, приютивших государственные учреждения и офисы, было гораздо
больше людей, чем обычно.
Эту толпу привлекло странное восхищение: они хотели увидеть перевозку
Хью Лафорета - мужчины, который поднял немалый шум своим террористическим заговором
против правительства.
Шейн пряталась в этой толпе, дабы спасти этого террориста - своего
отца.
Поверх её черного платья было наброшено тонкое пальто, под которым были
бинты, наложенные на её левое плечо... и её скрытые ножи.
Прошло несколько дней после инцидента на трансконтинентальном экспрессе
"Летящие лапки".
Призраки планировали захватить этот поезд, чтобы спасти своего лидера -
Хью Лафорета. Шейн также принимала участие в этом плане, готовая пожертвовать
своей жизнью, если это гарантировало свободу её отца.
Но этот план провалился, благодаря некоему вмешательству - например,
банды убийц в белом. Она лишилась всех союзников... нет, она лишилась тех, кто,
как она теперь знала, наверняка не были её союзниками.
Шейн знала это. Она никогда не доверяла им.
В конце концов, она тоже всего лишь использовала их.
Ей было наплевать, если они собирались предать её.
Шейн никогда никому не доверяла и очень хорошо знала, что для отца она
была простой подопытной морской свинкой. Предательство Призраков ничего для неё
не значило.
Что же касается отца, Шейн была счастлива помочь ему, будучи подопытной
морской свинкой.
В конечном итоге, пускай она считала, что организация Гуса хоть
чем-нибудь поможет со спасением её отца, Призраков просто стерли с лица земли.
Фактически, Шейн теперь была единственным её членом, хотя до неё доходили слухи
о сбежавших выживших - но она была уверена, что никогда не присоединится к ним.
'В итоге, всё в моих руках.'
Несмотря на то, что она потеряла всех, кому могла довериться, Шейн не
собиралась сдаваться. Вообще-то, когда она осталась одна, её решительность
только выросла.
Из-за этого происшествия перевозка подозреваемого была отложена, но как только назначили дату, стало достаточно в мгновение заполонивших улицы слухов.
Слухи, конечно, достигли ушей и Шейн. Это был последний шанс спасти
его, и, если понадобится, она была готова убить каждого офицера поблизости.
В тот момент, когда её отца вывели, чтобы усадить в транспорт, она
бросилась вперед, чтобы достать с пояса нож и вонзить его в оказавшегося перед
ней офицера.
Но внезапно её отец что-то произнес.
Казалось, словно он знает, что она наблюдает за ним. Он был максимально
уверен, безмолвно отдав ей приказ.
[Не волнуйся.]
Шейн не умела читать по губам, так что она не была уверена, что поняла
его правильно.
Однако в одном она была уверена - её отец не боялся своего неминуемого
заключения.
В результате, она потеряла свой последний шанс, когда засомневалась.
Правильно ли она поступила?
Толпа начала рассеиваться, и безмолвная молодая девушка задала себе
вопрос. Она снова и снова задавала его, зная, что, каков бы ни был ответ, он не
изменит итог. Это действительно был правильный шаг?
Стоя на месте и быстро теряя уверенность, Шейн внезапно услышала
поспешные шаги, направляющиеся в её сторону, и машинально обернулась к этому
звуку.
Естественно, её руки всё еще были на рукоятках ножей. К горлу
приближающегося человека слегка прикоснулась чистая сталь.
- А? ААААААААА! Шейн! Э-это я! Успокойся, пожалуйста!
- ...
Увидев на его лице знакомую татуировку, Шейн спокойно опустила ножи.
Прохожие пару секунд пялились на них в шоке, но затем поспешно отвели взгляд и
ушли кто куда, не собираясь в это лезть.
Юноша, который только что оказался в смертельной опасности, тяжко дыша,
со слезами на глазах улыбнулся Шейн.
- П-пожалуйста, не пугай меня так, Шейн...
- ...
Убрав ножи и снова спрятав их под пальто, Шейн продолжила холодно
смотреть на юношу.
На его лице была тату в виде меча, которая, будь он обычным человеком,
оставляла бы не лучшее впечатление о нём. Но юноша больше напоминал того, кто,
скорее, получит в морду от подобных преступников с татуировками, чем кого-то
побьет.
В его слезящихся глазах не было ни намека на агрессию. Тату на его лице
практически напоминала часть клоунского макияжа.
'Джакуззи... Джакуззи
Сплот.'
Безмолвно глядя в лицо юноши, Шейн несколько раз мысленно произнесла
его имя.
Это он предоставил ей временное убежище во время её пребывания в
Нью-Йорке.
Группа молодых людей вытащила её из воды, вылавливая некий особый груз,
который сбросили с поезда. Они были грабителями поездов, и сейчас Шейн смотрела
на юношу, который был их лидером.
Испепеляя взглядом юношу, который на первый взгляд не совсем
соответствовал своей роли в банде, Шейн задалась одним вопросом.
'Что он здесь делает?'
Она никому не говорила о том, что собирается прийти сюда.
Означало ли присутствие этого юноши то, что он знал о её намерении
спасти своего отца?
Как?
Почему?
Пока эти вопросы крутились в голове Шейн, Джакуззи понемногу начал
успокаиваться.
- Ты в порядке, Шейн? Слава богу... Я-я думал, что ты собираешься в одиночку
спасти того Хью-- АААААА!
Реплика Джакуззи на середине обернулась криком. В тот момент, когда он
упомянул имя "Хью", к его шее мгновенно прикоснулся нож Шейн.
- П-почему ты снова угрожаешь мне, Шейн?! - вскрикнул Джакуззи. Шейн
проигнорировала его жалобу и уставилась на него убийственным взглядом.
Чего он добивался, упомянув имя её отца в подобное время?
Шейн хотела узнать это, но, отдав свой голос и нарочно отказавшись
выучить какой-либо язык жестов, провести допрос было проблематично, учитывая,
что она могла выражаться лишь с помощью взгляда и выражения лица.
'А может проще просто
перерезать ему горло и сбежать', - на секунду задумалась Шейн, но вероятность
потерять убежище, которое она так удачно отыскала, остановила её от дальнейших
размышлений на эту тему.
Тем не менее, Шейн не стала опускать ножи и продолжила на него
смотреть.
- П-погоди! Успокойся, Шейн!
Увидев, как к ним приближается девушка, Шейн наконец-то вернула свое
хладнокровие.
Это была юная блондинка, чье тело было покрыто шрамами, а на её лице
красовались глазная повязка и очки. Скорее всего, она была ровесницей Джакуззи,
а тон её голоса не отличался от тона любой другой девушки её возраста.
'Верно. Она... она знает,
кто я такая.'
Столкнувшись на крыше поезда с мужчиной в белом костюме, она наткнулась
на некую парочку. Эта девушка с глазной повязкой была одной из двух человек,
которые ползли по крыше.
Тот факт, что несколько дней тому назад она уронила свою еду - и нервно
засмеялась - увидев Шейн в больничной палате Джакуззи, ясно намекал: она вполне
знала, кем та является.
Шейн пришла к этому заключению еще тогда, и продолжила смотреть на
девушку пустым взглядом.
Она думала, что они сдадут её полиции, но за последние пару дней на то
не было ни намека. Это чуть ли не разочаровало её, поскольку она планировала
сбежать, прихватив заложника.
'О чём он думает?'
Джакуззи был главарем банды юных преступников. Сейчас вместе с Шейн
были только эти двое, но она знала, что всего в банде около 30-40 человек.
Пускай они не могли составить конкуренцию мафии, даже подобная им
молодежь, у которой не было никакого огнестрельного оружия, была сильна сама по
себе - особенно учитывая их количество.
И, несмотря на то, что Шейн наблюдала за ними совсем не долго, она могла
легко сказать, что эта пёстрая группа преступников была довольно неплохой
организацией.
Шейн всё еще не знала о том, что банда устроила на Летящих лапках. Она
не знала ни о проигрыше Гуса Джакуззи, ни о том, что банда спасла заложников в
вагоне-ресторане.
И всё же, Шейн не сомневалась в силах этой банды.
Она была немного обескуражена тем, что организация, которая достаточно
сильна, чтобы повлиять на небольшое общество, с такой легкостью приняла в свои
ряды незнакомку, но её тревожило кое-что другое.
Больше всего её тревожило то, что они не пытались выведать её личность.
Пускай они и знали, что она была частью террористов в черном, они не
винили её, не задавали ей вопросов и не собирались сообщить о ней полиции. И не
похоже, что они прикрывали её лишь потому, что боялись ответного удара.
Девушка с глазной повязкой - Нис - и один молодой человек - Ник - во
время их первой встречи явно были в ужасе, но за последние пару дней их страх
начал понемногу рассеиваться.
Прожив всё это время среди недоверчивых Призраков, Шейн практически
пугало такое отношение к ней банды Джакуззи.
'Они тоже пытаются использовать
меня? Или моего отца?'
Она не знала, как много этим людям известно о Хью Лафорете, но не могла
отбросить возможность того, что они обо всём знали и защищали её лишь затем,
чтобы заслужить благосклонность её отца.
'Если это произойдет, я
просто брошу их.'
Если они не желали её отцу вреда, убивать их нет нужды. В конце концов,
всё решится само по себе, если просто вычеркнуть её из уравнения. С этой мыслью
Шейн успокоилась и снова скрыла свои ножи.
- А-а... Я-я рад, что у нас не возникло недопонимания, Шейн, - вздохнул
Джакуззи, чьи глаза всё еще были на мокром месте.
Но он не ответил на вопрос Шейн. Она продолжала смотреть на него
с широко открытыми глазами.
Похоже, Нис сумела прочесть этот вопрос в её глазах и ответила вместо
Джакуззи, который ничего не видел за своими слезами.
- Эм, ну, ты сказала, что тебя зовут Шейн Лафорет, верно?.. Мы
подумали, что ты, возможно, связана с тем мужчиной, о котором писали в газетах
- Хью Лафоретом. Потому мы подумали, что сможем найти тебя здесь.
Объяснение Нис слегка успокоило Шейн.
Она вспомнила, что написала свое имя для преступников, которые вытащили
её из реки. В тот момент она была слишком сбита с толку, чтобы подумать о
псевдониме, но теперь она задумалась, правильно ли поступила.
Пускай у неё и были сожаления, Шейн довольно быстро выбросила эту мысль
из головы.
'Моё имя связывает нас с
отцом. Как я могу думать о том, чтобы отказаться от него?'
Знала она или нет об ограничениях бессмертных, касающихся их имен, Шейн
дорожила своим именем сильнее других людей. Ей казалось, словно имя
"Шейн" было нитью, которая связывала её с отцом.
Пока она убеждала себя, что не должна отказываться - даже временно - и
от фамилии "Лафорет", которую делила со своим отцом, к ней обратилась
Нис со слегка мрачным взглядом.
- ...Так ты собиралась спасти его.
Шейн не стала отрицать это. Но пускай она и не подтвердила это, Нис
восприняла это как согласие.
'Какая ей разница?'
Шейн тревожно глядела на неё, не зная о её намерениях. Но эмоции не
были ей к лицу, и она не могла выразить свой гнев лишь с помощью взгляда.
Нис нежно улыбнулась, составив резкий контраст своим шрамам, и помогла
Джакуззи встать на ноги.
- Не нагружай всё на свои плечи, ладно? Если нужна помощь, просто
попроси нас.
Джакуззи вытер слёзы и тоже улыбнулся.
- Точно. Не пытайся сделать всё в одиночку, Шейн, - посоветовал он,
облокотившись на костыль и медленно передвигая раненую ногу.
- Это и тебя касается, Джакуззи. Док еще даже не разрешил тебе вставать
с постели, - сердито сказала Нис.
- А, думаю, ты права, Нис... О нет...! Я об этом не задумывался, но
теперь нога начинает болеть... ААААААА! Мои бинты! Кровь! Это кровь! Б-больно!
Кажется, я сейчас умрууууу!
- Это еще со вчерашнего дня, Джакуззи. Давай вернемся к доку, а? Нужно
сменить твои бинты.
Несмотря на то, что Джакуззи и Нис снова вернулись в свой мирок, Шейн
всё еще не могла их понять.
В конце концов, она понятия не имела, зачем они сюда пришли.
Среди травм Джакуззи были пулевые ранения и ожоги.
Шейн не знала о его сражении с Гусом, но была уверена, что эти раны ему
достались от её бывших союзников - Призраков. Они предали её и прострелили ей
плечо, и, скорее всего, Джакуззи также каким-то образом в это вмешался. Если
они правда сбрасывали груз из багажного отсека, он наверняка по пути столкнулся
бы с одним из Призраков.
Но вывод, к которому пришла Шейн, не менял того факта, что Джакуззи был
тяжко ранен.
Она слышала, что ему чудом повезло, что ни одна рана не задела кость
или органы, но сейчас Джакуззи обязан отдыхать в постели.
Почему он удосужился прийти сюда?
Потому что банда будет в опасности, если она нарушит закон?
Шейн осознала, что это логично - он просто хотел защитить себя. Она не
одобряла подобные чувства, но, по крайней мере, считала это разумным шагом. Она
взглянула на Джакуззи.
- ...
- Х-хочешь узнать, ч-что мы тут делаем...? Ну, мы не собирались мешать
тебе, если ты волнуешься об этом... - Джакуззи нервно засмеялся. - И... ну,
знаешь... М-мы забеспокоились, потому что ты ушла в одиночку...
- ...?
- Нет, в смысле, е-если бы ты собиралась спасти того Хью, тебе не
помешала бы помощь, верно?
Это был неожиданный ответ.
'Помощь?'
Шейн несколько раз прокрутила в голове это слово, а затем изменила
выражение своего лица - хоть этим изменением и были слегка нахмуренные брови.
'Почему?'
Ясное дело, если бы Джакуззи пришел помочь ей, дабы заслужить
благосклонность её отца. Но вместо того, чтобы притащить сюда всю банду, у
которой еще мог быть шанс, Джакуззи пришел один - это было чуть ли не
самоубийством. Даже присутствие Нис не создало бы особой разницы. Шейн
задумалась, пришли ли с ними их друзья, но не заметила ни одного из них вокруг.
Шейн задалась вопросом - в своём ли он уме, пускай и сама собиралась сражаться
с полицией в одиночку.
Она бы всё поняла, если бы он был таким же, как тот проводник в красном
из поезда, или бессмертным, как её отец. Но казалось, что юношу перед ней
изобьет даже десятилетка из трущоб. Она не видела в нём какой-то особой силы.
Когда в мыслях Шейн один за другим начали появляться вопросы, Джакуззи
взглянул на неё с завистью.
- Но знаешь, по-моему, ты потрясающая, Шейн.
- ? - в её список добавился еще один вопрос.
- Не могу поверить, что ты попыталась бы ради кого-то противостоять
полиции, и даже в одиночку.
Джакуззи не особо раздумывал о своих словах, но кое-что из этого всё-таки
зацепило внимание Шейн.
"В одиночку".
"И даже в одиночку".
Джакуззи не ошибся.
'Но это не так.
Не "даже в
одиночку".
Я одна. У меня нет другого
выбора.
Слов "я сдамся, когда
останусь одна"... в моем мире нет.
Вот почему я никогда не
думала об этом раньше... "и даже в одиночку".
В этом мире существуем лишь
мы с отцом. Я этим довольна.
И теперь, когда у меня
забрали отца, я осталась одна.
У меня нет союзников.
У меня нет семьи.
Пускай я и чувствую связь со
своей матерью, которая дала мне имя, я всё равно никогда не видела её.
Я не против одиночества. И
если я останусь одна до конца своей жизни, я буду счастлива.
Как Призраки, так и этот
город - для меня лишь временный дом.
Так есть и так будет
всегда.'
- Следуя твоей логике, ты и сам довольно силен, Джакуззи. Я не знаю ни
одного нормального человека, который сделал бы своим врагом чикагскую мафию.
- Э-это комплимент, что ли, Нис?! Н-ну, я бы не справился без тебя.
Н-нис, я...
Оставив в покое Шейн, которая всё еще пыталась заставить себя принять
свой жизненный путь, Джакуззи и Нис погрязли в нежной беседе.
- Ха-ха, спасибо, Джакуззи. Но ты не думаешь, что это для нас слишком?
Я имею в виду копов и правительство.
- Р-раз уж ты упомянула это, Нис... У всех этих офицеров есть
п-пистолеты, да? Я-я только что в-вспомнил, как больно, к-когда кто-то стреляет
в тебя, и-и... т-теперь мне страшно, и-и теперь я рад, что н-не стал лезть с
ними в драку. С-спасибо, Шейн. А-ха-ха... Ха-ха... - нервно засмеялся Джакуззи,
когда задрожали его колени.
Наблюдая, как его глаза в который раз начинают слезиться, Шейн снова
задумалась.
'Так он и вправду не
беспокоился о своей безопасности. Он так хотел помочь мне, что совсем забыл о
себе?
Не понимаю.
Он так отличается от людей,
которых я встречала раньше.
Когда я была с Призраками,
каждый день был пропитан ложью. Я предоставляла им бесполезную информацию,
благодаря чему научилась видеть сквозь их обман.
И всё же, я чувствую, что он
говорит искренне.
Почему...?'
Шейн рассеянно стояла на улице, озадаченная поведением Джакуззи.
Её окружение вернулось в норму, но её мир оставался всё таким же темным
и холодным. Без своего отца Шейн не могла даже ощутить тепло этого мира.
Всё, что она могла делать - просто стоять на месте.
——
После полудня, клиника
Фреда.
[Я одна из террористов, захвативших поезд.]
В лицо Джакуззи сунули бумажку.
- ...А?
Эту бумажку держала в руках загадочная немая девушка, которая недавно
присоединилась к его банде.
Не похоже, чтобы она знала язык жестов. Если ей нужно было поговорить с
кем-то - что случалось не часто - она выражалась письменно. И она впервые
заговорила с кем-то по собственной воле.
Проблема была в том, что Джакуззи понятия не имел, почему.
- Эм, ну... Я в курсе.
Лежа в больничной койке, Джакуззи перевел взгляд с записки на лицо
Шейн.
Ночью - после того, как его друзья привели её сюда - Нис и Ник тут же
рассказали Джакуззи обо всём, что знали о Шейн. Ник предложил, чтобы она ушла,
поскольку они понятия не имели, что она может с ними сделать. Но та часть
банды, которая вылавливала груз и вытащила её из воды, категорически была
против. Наконец, они решили подождать и посмотреть, чем всё обернется.
- Т-так... Зачем ты мне это говоришь?
Она только что узнала, что он помешал плану людей в черном? Если она
собиралась отомстить за них, Джакуззи, в нынешнем состоянии, был весьма простой
мишенью. Доктор вышел, Нис тут не было, а пациентов в соседней палате трудно было
назвать здоровыми - старик, от которого несло алкоголем, молодой человек с
мешками под глазами, который был похож на наркомана, и высокий мужчина с
ранеными ногами. От них Джакуззи явно не стоило ожидать помощи.
Он начал дрожать, а Шейн внезапно вырвала еще одну бумажку из блокнота
и показала ему другой вопрос, который, похоже, написала заранее.
[Почему вы не сдали меня?]
- О-о чём ты говоришь?
Джакуззи осознал, что Шейн не собиралась нападать на него, и облегченно
вздохнул. Однако он не мог так просто ответить на её вопрос.
Пока он раздумывал, что ответить, Шейн показала ему еще одну запись.
[Почему вы приняли меня, зная, что я одна из них?]
- С-сколько ты понаписывала записок?
Джакуззи одну за другой получал бумажки от Шейн и поспешно их читал. А
Шейн продолжала добавлять новые, не беспокоясь о скорости.
- Т-ты подготовилась!
[Почему вы собирались помочь мне спасти отца, даже если это могло
подвергнуть вас опасности?]
В вежливых вопросах, написанных на бумажках, не было того же
хладнокровия, которое было в глазах Шейн. Но та смотрела прямо на Джакуззи, лишь
запутав его и доведя до слез.
- П-почему? Эм, ну, не могла бы ты говорить... то есть, писать немного
медленнее?.. - Джакуззи сел прямо, а его глаза наполнились слезами. Затем он
смущенно улыбнулся. - Я никогда не прощу людей в черном за то, что они устроили
на поезде, но... мы ограбили этот поезд. Я не могу сказать, что только они
поступили плохо... И, ну, ты не такая же, как они, верно?
- ...?
- Ты оказалась там только потому, что хотела помочь своей семье, да?
Думаю, я знаю, каково это... К тому же, мы не можем сказать, хороший ты человек
или плохой, не узнав тебя поближе, нет так ли?
Услышав это, Шейн взяла лежащую на тумбочке ручку и написала в блокноте
еще один вопрос.
[Вы собирались помочь мне потому, что решили, что я "хороший
человек"?]
- Эм... Я недостаточно умен, чтобы сказать, хороший человек или плохой,
пообщавшись с ним всего пару дней, но... извини. Ну, ты можешь прожить с нами
всю свою жизнь, и мы всё еще не будем уверены в ответе на этот вопрос, но это
не значит, что мы не можем быть друзьями, да? - смущенно засмеялся Джакуззи.
Шейн с любопытством снова подняла перед ним одну из ранее показанных бумажек.
[Почему вы собирались помочь мне спасти отца, даже если это могло подвергнуть
вас опасности?]
- А... Честно говоря, не знаю. Не задумывался об этом. Прости, -
Джакуззи слегка напрягся и продолжил. - Видишь ли, мы не знаем этот город
достаточно хорошо, чтобы спрятать тебя от копов... было бы здорово, если бы у
нас не возникло проблем с мафией, но сейчас тут и там часто появляются подобные
нам преступники... - Джакуззи неуверенно замолчал и помрачнел. - Ох, что же
делать...? Я слышал, что один реально опасный парень с разводным ключом,
покрытым кровью, избавляется от преступников. Что делать, если он поймает нас?
Если из-за того, что я привел всех сюда, кто-то пострадает или умрет... О нет!
Что же мне делать?! ААААА!
Джакуззи в ужасе расплакался. А когда он поднял взгляд, перед ним
предстала пустая палата и со скрипом закрывшаяся дверь.
Единственное, говорившее о том, что ему не привиделся этот разговор,
была записка, которая лежала на его одеяле.
Но Джакуззи продолжил горевать над своим будущим и будущим своей банды
даже после того, как Шейн ушла.
- Ооох... Кстати, у меня даже нет денег, чтобы заплатить больнице! Я
знаю, что все были счастливы, когда нам удалось получить хорошую выручку за
взрывчатку с поезда, но выделили ли они мне её часть?.. Ооох... А-а вдруг
наркоман из соседней платы сойдет с ума...? Вдруг один из людей в черном выжил
и придет сюда, чтобы убить меня? С-сможем ли мы выжить в Нью-Йорке...? Что об
этом думают остальные...? Ооооох...
Плач героя, который спас поезд, не достиг чьих-либо ушей в пустой
больничной палате, словно упрекая его за собственную слабость.
——
'Они правда пытались помочь
мне без какого-либо скрытого мотива?
Не может быть. Должно быть,
они пытаются заслужить через меня благосклонность моего отца', - подумала Шейн, пытаясь
осмыслить действия единственного человека, которого она не могла понять.
'Но... его глаза были
честны.
Прямо как у него.'
В мыслях Шейн появилось воспоминание о некоем монстре.
'Он такой же, как тот парень
- алый силуэт, который внезапно появился, когда я пыталась убить мужчину в
белом.
Я не чувствовала лжи в
словах человека в окровавленной униформе проводника.
Если он прочел сообщение,
которое я оставила на крыше поезда, он найдет меня. Он появится передо мной.
И когда это произойдет, я...
Я убью того красноволосого
проводника.
Ради отца. Чтобы я была верна
лишь ему.'
Комментариев нет:
Отправить комментарий